Ирина Пивоварова - Однажды Катя с Манечкой

— Ну, что же вы стоите? Простудиться хочется?

Он прыгнул в лодку, за ним не слишком решительно влез Костя. За Костей, держа друг друга за руки, влезли Катя с Маней.

— Садитесь на корму. Раздевайтесь. В мокром не сидите, — скомандовал молодой человек.

Заскрипели уключины, взлетели в воздух вёсла. Берег стал удаляться. Молодой человек на минуту оставил вёсла, наклонился, раскрыл небольшой саквояж, стоявший перед ним, вынул из него сложенный вчетверо плащ и тёплую мужскую рубашку и протянул на корму:

— Вот вам. Грейтесь.

— Спасибо, — сказал Костя.

Через несколько минут Маня сидела на корме, завёрнутая в широкий светло-коричневый плащ, а Костя красовался в синей, в мелкую красную клетку, байковой ковбойке.

— Мокрые вещи разложите на сиденье перед собой, чтобы высохли скорей, — сказал молодой человек, не оборачиваясь. И замолчал.

Нельзя сказать, чтобы он отличался разговорчивостью. Грёб себе и молчал. Его узкая спина мерно сгибалась и разгибалась. Взлетали и опускались вёсла. Мягко журча, убегала за корму вода.

Маня и Костя потихоньку приходили в себя после пережитого волнения. Они перестали дрожать, с удовольствием оглядывались по сторонам.

— Вот повезло! — шёпотом сказал Костя. — На лодке едем! Без билетов!

— Ага, — откликнулась Манечка. — Здорово! Какая лодочка красивая! Зелёненькая! До чего люблю в зелёных лодочках кататься. Кать, правда, красивая лодочка? — Она повернулась к Кате и толкнула её локтем. — Счастливые мы, Кать, правда?

Катя не ответила. Она с некоторой тревогой вглядывалась в спину молодого человека.

— Ты чего, Кать? — шёпотом спросила Маня.

— Ничего, — сказала Катя. — А как вы думаете, куда мы едем?

— Катаемся, — сказал Костя. — Тебе что, не нравится?

Спина перед ними сгибалась и разгибалась. Молодой человек энергично грёб и не оборачивался, словно забыл о том, что в его лодке сидят на корме Катя, Маня и Костя.

— Нравится, — сказала Катя. — Только непонятно как-то… Какой-то дяденька чудной…

— Чего чудного? — сказала Манечка. — Хороший дяденька. И плащ у него хороший. Ой, а тут в кармане платок! Приятно пахнет.

— А зачем он нас к себе в лодку посадил? Увезёт ещё куда-нибудь!

— Да ты что? Покатает и отпустит! — сказал Костя.

— Конечно, — сказала Манечка. — Очень ему надо нас увозить!

— А вдруг не отпустит?.. Странный какой-то… Молчит…

— Правда, молчит! — испугалась Манечка. — Кость, чего он молчит, а? А вдруг он и правда с нами чего-нибудь сделает? Утопит ещё!.. Ой, мама! Я не хочу!

— Да вы что! — возмутился Костя. — Как не стыдно! Он за нас заступился. Целых три рубля заплатил!

— Вот и странно, что заплатил, — сказала Катя. — Мы кто ему? Никто. А он заплатил.

— Правда, — задрожала Манечка. — Может, он нас хочет в чемодан посадить?

— Очень ему нужно нас в чемодан сажать! Эх, вы, трусихи!

— А зачем, зачем у него чемодан в лодке? Разве в лодках с чемоданом катаются?

Тут Манечкин рот скривился и губы задрожали:

— Ой, ма-а-ма! Я бою-у-усь!

— Хватит вам, — сказал Костя. — Не могут хорошего человека от плохого отличить! Эх, вы! Прямо противно!

— Тебе противно, а я своими глазами в кино видела, как один такой хороший детей похищал, а потом родителям продавал за миллион! — свистящим шёпотом сказала Катя. — Нет, что ни говори, странный он тип! Очень странный! — убеждённо добавила она.

Вдруг "странный тип" бросил вёсла. Он согнулся, обхватил голову руками и стал что-то негромко бормотать.

— Чего это он — прошептала Маня, — Ой, мамочка, чего это с ним такое?

— Тихо! — прошептал Костя. — Тс-с-с!

— Чудовище! Изверг проклятый! — услышали они непонятное бормотание, — убил своими руками! Всё убил! Всё!

— Про кого это он? — насторожилась Катя.

— …Негодяй! Мерзавец! Тебе судьба такого человека послала, а ты что с ним сделал?! Кровопийца! Изверг! — Молодой человек обеими руками яростно застучал себя по голове, а потом понурился.

Катя и Маня, онемевшие, бледные от страха, сидели, вцепившись друг в друга. Даже Костя потерял присутствие духа. Он беспокойно заёрзал на месте и оглянулся.

— Может, "караул" закричать? — сказал он охрипшим шёпотом. — Нет. Не услышат. Ни одной лодки, как назло, поблизости!

И тут Манечка не выдержала и оглушительно заревела. Катя обеими руками зажала ей рот… Но было поздно.

"Кровопийца" обернулся.