Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!

— Тетечка Шульце, обед готов? — осведомился Алька. — Прямо ужас как есть охота!

— Еще чего, вы будете гонять неизвестно где, а я тут стой у плиты и разогревай вам обед! — бранилась хозяйка. — Ничего с вами не сделается, поедите холодный.

И только когда все выяснилось, она подобрела:

— Но сперва марш на речку умываться. Да как следует, с мылом!

Меткий Гарпун собрался уходить со своими, но Янкин отец его не пустил:

— Вместе работали, вместе и поедим, — сказал он.

Что Шульце хорошая хозяйка, это все уже давно втихомолку признали, но никогда еще ее поварскому искусству не воздавалось такой хвалы. Котлеты с картошкой, черничный кисель и целые горы хлеба исчезали на глазах, будто по мановению волшебной палочки.

— Вот бы нам сейчас скатерть-самобранку! — смеялись ребята.

— Мы бы сразу приказали — двадцать порций мороженого!

Хозяйка стояла возле стола и, довольная, улыбалась.

— Хорошо, что вы поймали этих хулиганов. Ишь, моду взяли — врываются среди бела дня в чужой дом, честных людей пугают. Круг колбасы — бог с ней. Зато они, голубчики, посидят в тюрьме. Ведь их посадят? — обратилась она к председателю сельсовета.

— Непременно, — подтвердил тот.

Когда все было съедено подчистую, Янкин отец пригласил всех ребят — горожан и местных — в сад.

— А теперь рассказывайте, почему вы все время не ладите? — прямо спросил он.

Обе группы, усевшись порознь, особняком, упрямо молчали.

— Говори ты, Марцис! — велел председатель сельсовета.

— Да мы что… — бормочет Марцис. — Если бы они как люди… а они нос кверху…

— Думают, если они из Риги, так можно и выхваляться! — поддержал его Хитрый Угорь.

— И заладили одно: у нас у одних в Риге свой штаб, мы поймали спекулянтов, мы сами сделали футбольное поле, все мы да у нас… Как будто и мы в своем поселке не можем разравнять футбольное поле еще получше, чем у них!

— На язык-то вы горазды! — не утерпел Майгонис. Алька ткнул его локтем в бок.

— У них тут как в детском саду — по горну вставай, по горну спать ложись! — презрительно заметил кто-то из индейцев. — Мы вольные люди, нам это ни к чему.

— А в армии тоже все делается по сигналу, — возразил Янкин отец. — Выходит, по-твоему, что армия — детская забава?

— Какая же тут армия, обыкновенный лагерь! — не сдавался Марцис.

— И в лагере должен быть свой распорядок дня. Что же получится, если каждый будет вставать, когда хочет, есть, когда вздумается, и пойдет, куда его левая нога захочет?

— Тогда у Янкиной матери каждый день без перестану голова будет болеть, — шепнул Майгонис Гунтису.

— Мы их не трогали, — вмешался в разговор Алька, — они сами к нам все время лезут. Сперва утащили краски…

— Прошу прощения, мы только взаймы взяли и снова положили на место.

— Это называется взаймы — украдкой, без спроса!

— Во-вторых, они спрятали нашу одежду, когда мы ушли ку… — Тут Янка наступил Альке на ногу, и тот замолчал.

Индейцы засмеялись.

— Расскажи-ка, расскажи, как вы без разрешения купались, — прыснул со смеху Марцис. — Думаете, мы не видали: пока мама спит, они раз в воду!

— Сделали ночное привидение, старых людей пугают, — продолжал свою обвинительную речь Алька. — Хозяйка чуть не умерла со страху.

— Повыставляли всюду надписи: «Охотничьи владения чилкутов», как будто они весь мир откупили, — не удержался и Тедис.

— Ну, и вы тоже, насколько мне известно, не такие уж паиньки, — председатель сельсовета посмотрел на Альку. — В поселке был разговор насчет какой-то драки на прошлой неделе.

— Сами виноваты — чего они нас обзывали трусами, бараньими головами… Каково это терпеть? Сами напрашивались, вот и получили.

— А так нечестно — нападать без объявления войны, — упрекнул Марцис.

— Вот так индейцы, мокрые курицы! — насмехался Янка.

— Это уже слишком! — вскочил Меткий Гарпун.

— А то как же, настоящие индейцы еще когда бы заметили, что лагерь окружен. Только и есть у вас индейского, что перья на башке!

— Так дело не пойдет! — разнял забияк председатель. — Здесь, пожалуй, я самый главный и самый могущественный вождь. Мои охотничьи владения простираются далеко по лесам, полям и речным затонам. Там хватит места и нам всем, и гостям из Риги.

— В точности как в «Последнем из могикан», — шепнул Янка Гунтису, но тот, не поднимая головы, что-то строчил в своей записной книжке.

— Надо вырвать семя вражды из ваших сердец и посадить в них цветок дружбы, позабыть все раздоры. Я все сказал, — закончил свою речь председатель.