Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!

— Не вертись ты около окна. Что, если заметят? — беспокоился Хитрый Угорь.

— Пусть только сунутся! Мы этим сухопутным крысам покажем, как вламываться в вигвам чилкутов, — в сердцах грозил кулаком Меткий Гарпун.

— Ничего не выйдет. Во-первых, их больше, чем нас и, во-вторых, с ними родители, — огорчился Быстрая Нога.

— Тогда выкинь белый флаг — пожалуйте, дорогие товарищи бледнолицые, живите себе на здоровье! — возмутился Меткий Гарпун.

— Дураки! Надо брать хитростью. Как мою бабушку. Они подумают, что здесь и правда поселился дух старого Хазенфуса и сами сбегут, — придумал Хитрый Угорь.

— Вряд ли, — недоверчиво протянул Быстрая Нога. — Это тебе не старухи, чтобы поверить всяким сказкам и испугаться света обыкновенной свечи.

— Как ты не понимаешь! — волновался Хитрый Угорь. — Надо сделать настоящего призрака, с головой и с руками.

— А вместо глаз вставить карманные фонарики!

— И завывать не своим голосом: у-у-у! — подхватили остальные.

— Гениально! — хлопнул по плечу Хитрого Угря Меткий Гарпун. — Бледнолицые как пустятся наутек — до самой Риги без оглядки. Ты — спаситель всего племени чилкутов. Позволь мне пожать твою честную руку.

В это время Зоркий Глаз, стоявший в дозоре, легонько щелкнул языком, и индейцы моментально попрятались.

В комнату, насвистывая, вошел Алька.

— Никого нет, — тихо пробормотал он. — Но я ведь ясно слышал голоса. И пол дрожал. Странно.

В эту самую минуту из-за колченогого дивана раздалось громкое «апчхи!». Алька не растерялся — заложил два пальца в рот, и дачу огласил пронзительный свист.

А через несколько секунд вся бригада ворвалась в угловую комнату.

— Что случилось? — спросил за всех Майгонис.

— Вы когда-нибудь слыхали, чтобы старый диван чихал? — вопросом на вопрос отвечал Алька.

— Тебе привиделся призрак старого Хазенфуса! — хохотал Янка, так что слезы текли по его щекам.

— Сам ты призрак! — рассердился Алька. — Майгонис, ну-ка помоги.

Отодвинуть диван было делом одной минуты… Все оторопело уставились на отчаянно размалеванное лицо и выпученные глаза Меткого Гарпуна. Маленький Вовка заревел с испуга и побежал вниз.

Диковинное существо отряхнулось, поправило перья на голове.

— Хитрый Угорь, Быстрая Нога, Зоркий Глаз, выходите! — раздалась команда. — Нас засекли.

Алька и Гунтис, Майгонис, Мара и Янка только рты разинули, когда из хлама, сваленного по углам, вылезли еще три чудища.

— Ну, чего глаза вылупили! Индейцев не видали, что ли? — первым нарушил молчание Меткий Гарпун. — Вы, наверное, из Риги?

— Он еще спрашивает! — засмеялся Хитрый Угорь. — По их бледным лицам и так видно.

— Эй вы, немножко полегче! — выразительно сжал кулак Майгонис.

— С кем имеем честь говорить? — Гунтис изысканно вежливо поклонился незнакомцам.

— Прошу прощения! Марцис Лапинь, по прозвищу Меткий Гарпун, вождь индейцев, — представился их командир, поклонившись так низко, что перья его головного убора коснулись пола.

— Меткий Гарпун, ха-ха-ха! — развеселился Янка. — Надо же такое имечко выдумать!

Алька одернул Янку сердитым взглядом.

— Алексей Томилин, командир бригады. Друзьям разрешается звать Алькой.

— Мы — объединенная детская бригада 46-го и 48-го домоуправлений. Нас вся Рига знает, ясно? — не утерпела Мара.

— Прошу прощения, первый раз слышу.

— Сразу видно, что вы деревенские, — презрительно протянула Мара. — Ну так слушайте и мотайте на ус: мы самые первые во всем городе организовали свой клуб!

— Представляю себе, что вы там делаете! Дорожки да салфеточки вышиваете цветочками, лебедями. Думаешь, я не знаю ваших девчачьих занятий? У меня у самого сестра есть, — не остался в долгу Меткий Гарпун.

— Дурак! — с презрением отвернулась Мара.

— Мара! — призвал ее к порядку Гунтис. — Если вам неизвестно, чем занимаются в детском клубе, — продолжал он, обращаясь к индейцам, — я с удовольствием объясню. Мы там играем в разные игры, слушаем радиоприемник, который мы сами собрали, стреляем в цель из ружья.

— Ого! — вырвалось у Меткого Гарпуна.

— Правда, — подтвердил Алька. — У нас есть свое ружье. Нам подарила милиция за то, что мы поймали воров.

— Пошли, вождь, нечего слушать лживые песни бледнолицых…