Любовь Воронкова - Детство на окраине

Толстая приветливая женщина подала им кипящий самовар и огромный разрисованный чайник. Чашек на всех не хватило, чай пили по очереди. Первой налили чаю Анюте — ей надо получше прогреться.

Соня и Саша развернули свой завтрак. У Сони был калач с маслом и яйцо. А у Саши — два ломтя сеяного хлеба и два кружочка колбасы. Но каждой почему-то хотелось именно того, что принесла подруга. Поэтому Соня съела колбасу, а Саша с удовольствием принялась за калач. Соня глядела вверх, на цветущие ветки, на небо с облачками — как все это было красиво, как необыкновенно!

— Здорово я ее? — вдруг прошептала Саша со смехом.

Соня уставилась на нее круглыми глазами:

— Это — ты?..

— А ты думала?..

У Сони перехватило дух:

— А как же теперь?..

— Что — как же? Искупалась — и ладно.

— Да ведь тебе попадет же!

Саша тряхнула тугими каштановыми косами:

— А кто узнает-то? Ты, что ли, скажешь?

Соня загрустила. Елена Петровна ведь спрашивала… «Вы должны мне сказать, если знаете», — вот что она сказала. Соня теперь знает — значит, она должна сказать! Должна сказать!

Елена Петровна велела взять чашку с чаем кто еще не пил. Соня взяла чашку, чай был очень горячий… Соня прихлебывала понемножку и все думала: как же ей теперь быть?

— Ты что? — нахмурясь, спросила Саша. — Не водишься, да?

— Вожусь… — тихо ответила Соня. — Только вот… если узнают про это, тебе там… ну, у вас в приюте… достанется?

— У! Еще как!

Соня совсем приуныла. Что же ей теперь делать? Ведь если не скажет — значит, обманет Елену Петровну. А если скажет, Сашу накажут. Очень сильно накажут. И все из-за кого? Из-за противной Анюты Данковой.

Сопя сидела, думала. И вдруг слезы закапали в ее чашку с чаем.

— Соня обожглась! — закричали девочки. — Она плачет!

Елена Петровна подошла к Соне, села рядом:

— Что с тобой? Ты чаем обожглась?

— Нет… — не поднимая головы, ответила Соня.

От белоснежной кофточки Елены Петровны пахло душистой свежестью, прядка ее волнистых волос касалась Сониного уха, теплая белая рука лежала на худеньких Сониных плечах… И, как всегда, от всей этой ласки Соня заплакала еще сильнее. Елена Петровна долго допытывалась, о чем Соня плачет. Соня ничего не могла сказать. А оттого, что не могла сказать, слезы лились еще обильнее.

Наконец Елена Петровна погладила Соню по голове и сказала:

— Оставим ее на минутку в покое, девочки. Соня успокоится и тогда скажет.

— Подумаешь, капризная какая! — сказала Лида. — Все спрашивают, а она не говорит… Елена Петровна, я пойду цветы собирать!

— Сейчас все пойдем, — ответила Елена Петровна. — На вот, Соня, мой платок, утрись.

Соня утерлась душистым и свежим платком Елены Петровны. И снова все побежали на цветущую луговину, в россыпи одуванчиков. Очень хотелось найти хоть одну ягодку. Елена Петровна сказала, что еще рано, что ягоды только еще цветут, и показала на склоне солнечного бугорка несколько маленьких белых цветочков с желтой середочкой. Но Лида Брызгалова не поверила учительнице и упрямо ходила по бугорку, отыскивая ягоды.

— Ты почему ревела? — спросила у Сони Саша.

Соня отвернулась и промолчала. Неожиданно к ней подбежала уже обсохшая и отогревшаяся Анюта Данкова. Платье на ней стало сморщенное, лента на поясе полиняла и волосы обвисли. Она уже совсем не была похожа на куколку — самая обыкновенная толстощекая девчонка.

— Соня, ты из-за меня плакала? Да? — спросила она. — Потому что меня толкнули?

Соня посмотрела на нее сдвинув брови — и тоже ничего не ответила.

— Ты стала воображалкой, — обиженно сказала Саша. — Ну и не говори, пожалуйста! Уж если тебя Елена Петровна любит…

У Сони опять глаза налились слезами. Она из-за Саши плакала, а Саша ее же и ругает!

— Девочки, кто меня догонит! — крикнула в это время Елена Петровна и побежала по желтым одуванчикам, по зеленой траве.

Девочки гурьбой бросились за ней. И Соня побежала. Слезы ее тут же высохли на теплом ветерке.

И опять всем стало хорошо и весело. А потом снова сидели в маленьких вагонах, поглядывали в окна, а впереди весело покрикивал паровичок и пускал клубы белого пара.

Девочки устали, загорели за день. В вагоне стоял запах цветов.

Запах цветов, луга, леса принесла Соня домой. Мама поставила цветы в кринку с водой и внимательно посмотрела на Соню:

— Что это? Никак, плакала?

Соня тотчас опустила голову.

— Это о чем же? Натворила что-нибудь?

Соня рассказала.

— Ну, и что же тут? — удивилась мама. — Промолчала — и ладно. Анюта высохла, ничего с ней не случилось. Неужели из-за этого Сашу под беду подводить? В приюте — не у матери родной. Мать накажет, да и пожалеет. А там чужие люди. Наказать накажут, а пожалеть — забудут.