Сергей Иванов - Ольга Яковлева

— Я не знаю, — сказала Ольга.

Она и правда не знала, что сказать. Внутри много всякого копошилось и толкалось. Но слов для этого не было — вот и всё. Она даже и не думала ни маму обижать, ни этого её лётчика..

А мама поняла всё по-своему. Она сказала спокойно:

— Ладно, разберёмся!

Но сразу видно было, что она сдерживается, старается быть спокойной, А уж Ольга знает: сдерживайся не сдерживайся — всё равно это наружу выйдет. Она так и хотела маме сказать, но как-то замялась, промедлила минуту. И мама сама успела спросить:

— Как твои подшефные?

Ольга начала про них рассказывать — про старика ботаники и Огонькова. Сначала у неё как-то скучновато выходило, И скучным голосом, Всё помнила, как мама сдерживалась… А потом, когда начала про огоньковские планы, уж всё на свете другое забыла.

В конце своего длинного говорения Ольга вдруг ясно почувствовала, что у неё болит голова. Там, где лоб и виски, но только изнутри, запрыгал тяжёлый мячик. Это по жилам билась кровь. А больная голова слышала.

Ольга замолчала. Но голова всё болела и болела ровным огнём. Мама посмотрела ей в глаза, и вздохнула, и щекою прижалась к её щеке.

— Как тебе много думать приходится, доча! Какая ты у меня умная вырастаешь!.. Только вот гриппом из-за меня заболела…

— И вовсе не из-за тебя…

— Я же знаю, что из-за меня: обиделась и заболела…

Ночью Ольге было не очень-то хорошо. Всё время прыгал и вертелся перед глазами какой-то блин, не то мяч. И жужжал, стрекотал как сумасшедший… Что же это было? Может, болезнь? Она металась по Ольгиному телу, а за ней гонялись лекарства и малиновый чай. И шерстяные носки с насыпанной внутрь горчицей тоже были против неё. Тёплое одеяло, и лимон, и горчичники — всё, всё было против неё. А болезнь-простуда пыжилась, бесновалась, дулась и наконец вдруг лопнула. И больше её не стало!..

Ольга проснулась среди ночи. Она была мокрая как мышь. Только губы — шершавые и сухие. Одеяло навалилось на неё тяжёлое, как земля. Ольга сказала:

— Мама…

Не сказала, вернее, просто губами прошевелила, потому что почти никакого звука у неё не получилось. Но мама сейчас же услышала её. Сунула руку под одеяло и сразу всё поняла. И достала новую пижаму и новую наволочку; сначала погрела их, прижав к себе, а потом быстро-быстро переодела совсем бессильную Ольгу, сменила наволочку, дала попить немного тёплой воды с лимоном. Повернула Ольгу на правый бок — носом к стене.

Лёгкий запах свежести и прохлады струился от пижамы и наволочки, танцевал вокруг Ольги, окутывал лёгким покрывалом. Потом её подхватила тёмная и бескрайняя река спокойного сна, подхватила и понесла, понесла нашу подружку, словно совсем маленькую лодочку…

Утром пришла Галинка. Вернее сказать, не утром, а после короткого своего первоклашкинского учения. Но для Ольги это было самым настоящим утром.

Она проснулась поздно, с пустою стеклянной головой. Ничего не болело, только слабость была, вот и всё.

Проснулась и сейчас же обнаружила тазик тёплой воды, полотенце, яблоко, два бутерброда с ветчиной и завёрнутую в махеровый шарф большую эмалированную кружку какао. Прямо на шарфе лежала записка: «Осторожно! Здесь какао!» Дальше было написано, чтоб она умывалась, завтракала и лежала. А вставать можно только в крайнем случае — если захочется в кое-какие места. Тогда нужно надеть халат. Он висит на кровати. И подпись: «Целую. Мама». На спинке кровати действительно висел халат.

У второклассников не так уж часто бывают свободные утра. Да и откуда им взяться? Как восемь часов — будь любезен в школу. Причём утром бывают обычно самые трудные уроки: арифметика или русский. И контрольные всегда на первых уроках бывают, на самых утренних. В общем, утро — нелёгкое для второклассника время!

По всему этому Ольга очень хорошо сейчас чувствовала спокойную праздничность своего положения. Она не спеша умылась, вытерлась. Полотенце было мягкое, мохнатое!… (Эх, только чего мама забыла — это расчёску!) Потом сжевала один бутербродик и какао больше полкружки отпила. Даже пот её прошиб от такой громадной работы.

Она опять легла, положила руки за голову. Ей хотелось подумать про маму. Не про лётчика того вчерашнего, а именно про маму. Про то, например, как она встала сегодня утром — тихо-тихо, на цыпочках — и побежала за ветчиной и за молоком для какао, за яблоками. Ольга хорошо знала, что у них есть в холодильнике, а чего нет. Этих трёх вещей там вчера точно не было!..