Анна Антонова - Встреча в Зазеркалье

Он пожал плечами:

– Выступили, и ладно.

Меня удивил и смутил его равнодушный тон:

– Как будто ты каждый день Деда Мороза играешь!

– Ну да, не каждый, – покладисто ответил Витька, и было непонятно: я его переубедила или он просто соглашается из вежливости.

Повисла пауза. Я заметила, что мы как вошли, так и стоим посреди комнаты, и, скрывая неловкость, спросила:

– Хочешь чаю?

– А есть? – обрадовался он.

Несмотря на все протесты, мама положила мне чашку, кипятильник и несколько пакетиков чая и сахара – возражения, что в лагере будут кормить три раза в день, не помогли. И она опять оказалась права!

Я выудила припасы из сумки и выложила на стол.

– А ты хозяйственная, – присвистнул Витька.

– Это мама, – не стала присваивать чужие лавры я.

Взяв чашку, я направилась в ванную, обрадовавшись, что мне нашлось занятие, но притормозила:

– Вода из-под крана...

– Думаешь, нам в столовке из фильтра наливают? – хмыкнул Витька.

Довод был убийственный, но мои сомнения он развеял.

Воткнув кипятильник в розетку, я кивнула на стул:

– Садитесь, гости дорогие.

Потом села сама и усмехнулась:

– Как за партой.

Стол был придвинут к стене, и мы правда оказались рядом, как в школе.

– Не хотел бы я с тобой за одной партой сидеть.

– Почему?

– Ты бы мне списывать не давала.

– А ты что, двоечник?

Мы препирались вяло, будто выполняя правила какой-то игры. Я почувствовала, что начинаю замерзать, и поежилась.

– Холодно? – заметил это Витька.

Я кивнула.

– Что-то ты одета не по сезону, – сказал он и скользнул пальцами по моей руке выше локтя.

Я задрожала еще сильнее и, скрывая это, вскочила:

– Сейчас оденусь.

Я вытащила из шкафа теплый свитер и натянула его прямо поверх платья – вопросы сочетаемости меня сейчас волновали мало.

– Что же так холодно, – пожаловалась я.

– Мне кто-то рассказал: директриса специально велела низкую температуру поддерживать – типа, для здоровья полезнее.

– Ничего себе – полезнее!

– А я думаю, – хитро продолжал Витька, – на самом деле для того, чтобы в таком морозильнике поменьше романов завязывалось.

Я смутилась и не нашлась, что ответить.

Вода кипела и расплескивалась по столу. Я выдернула вилку из розетки и бросила в чашку пакетик чая.

– Кажется, где-то тут стакан был... – засуетилась я, скрывая за бурной деятельностью нарастающее смущение.

Стакан нашелся в ванной. Я налила в него воды, но возвращаться не спешила, взглянула на себя в зеркало: глаза сумасшедшие, но макияж Снегурочки еще держится, и даже волосы не растрепались. Сделав глубокий вдох и такой же выдох, я вернулась в комнату:

– Не знаю, можно ли в стакане воду кипятить. Не лопнет?

– Не успеет, – успокоил Витька. – А ты знаешь, что на костре можно в бумажном стаканчике яйцо сварить?

– Как это?

– У воды теплопроводность высокая, поэтому она забирает все тепло огня. А так как температура кипения воды сто градусов, бумага не загорается – ее температура воспламенения выше.

Слушая весь этот высокоумный бред, я думала, что Витька, наверное, тоже смущен, раз несет такую ахинею. И, отвлекшись, опять пропустила момент, когда вода в стакане закипела.

– Выключай! – вскрикнула я и осеклась: – Ой, сейчас всех перебужу...

– Да кто спит-то, – успокоил меня Витька. – Все Новый год отмечают.

И тут я некстати вспомнила, что у меня имеется соседка! А если она сейчас заявится?

Я прислушалась – несмотря на его заверения, стояла тишина. Мы и сами говорили шепотом, даже не замечая этого.

– Так мы будем пить чай?

Витькин голос вывел меня из ступора: я снова засуетилась, бросила в стакан второй пакетик и даже нашла в себе силы пошутить:

– Очень удачно – зеленый чай надо заваривать именно при температуре семьдесят-восемьдесят градусов.

– На ощупь температуру определила? – съязвил он.

– Все гораздо проще, – невозмутимо отозвалась я. – Три минуты после кипения. Запомни.

– Да мне ни к чему, я вообще зеленый чай не люблю.

– Значит, судьба моя такая, – притворно вздохнула я. – Пить чай из стакана без ручки.

– Почему?

– Черный я в чашке заварила.

– Тут так холодно – стакан быстро остынет, – «утешил» Витька.

Он поболтал в чашке пластмассовой ложечкой, размешивая сахар, и смущенно спросил:

– А покушать у тебя ничего нет? А то я после этого фуршета так есть хочу...

Действительно, в неравной борьбе с голодными гражданами нам удалось схватить лишь по бутерброду с сыром и стаканчику с газировкой, заменявшей шампанское.