Михаил Коршунов - День веснушек

Когда плёнка кончилась и пластинка кончилась, Тамара Григорьевна спросила: понравилось или нет?

Ребята зашумели, начали пересказывать друг другу то, что они видели.

Пересказывают, шумят. А Тёма спросил у Тамары Григорьевны:

— Разрешите, я буду киномехаником, буду плёнку передвигать?

Тут многие опомнились. Хитрец Новиков! Должность решил себе отхватить!

Серёжа закричал:

— Тамара Григорьевна! Он шею с ушами проверяет! Он санитар. Он сам тогда на собрании выступил. Я буду механиком!

— Нет! Я буду механиком! — закричал Петя.

— Я буду!

— Я!

— Я!

Каждый кричал. Каждый забыл про свои старые должности и хотел быть механиком. Кричали, спорили и при этом тянули вверх руки — просили у Тамары Григорьевны слова.

А Тёма опять:

— Тогда я буду проигрыватель крутить.

Тут опять класс впал в ярость: Тёма Новиков захватывает технические средства! Этот кошелёк на верёвочке! Если не плёнку, то пластинку требует.

А на перемене, когда Первыш встретился с Ревякиным и рассказал ему, что у них на уроке чтения были технические средства и что скоро появятся ещё телевизор, магнитофон и другие машины, Ревякин улыбнулся и сказал:

— Устарело.

— Что устарело? — не понял Первыш.

— Всё это. Каменный век.

Про каменный век Ревякин сказал потому, что недавно в классе писал сочинение «Люди каменного века». И теперь всё подробно знал про каменный век и даже про то, что мужчины тогда украшали себя больше, чем женщины.

— Скоро будем учиться во сне, — сказал Ревякин. — Спишь на уроке и учишься. Автоматически.

Значит, напрасно боролись за новые должности, кричали, ругались. Значит, кто зевает сейчас на уроках, будет первым учеником!

И никакого позора!

— Определённо будет, — сказал Ревякин. — Автоматически будет.

И тут вдруг Первыш подумал, а чего он, собственно, удивляется — он сам недавно уснул директором завода.

Автобус увёз на стадион юных конькобежцев. Должно было решиться, кто станет чемпионом Олимпийской Снежинки.

Ребята с утра проверили по фанерным барометрам и другим приборам облачность, силу и направление ветра. Проверили по фанерному градуснику температуру воздуха.

Всё было благоприятным: облачности никакой, силы' ветра никакой, направления ветра тоже никакого, а температура воздуха самая подходящая— лёд не тает.

Вместе с конькобежцами на стадион уехали Глеб Глебыч и Костя Волгушин. Они были в комиссии по проведению соревнований.

Как можно было спокойно заниматься в такое утро! И школа занималась очень неспокойно. У всех были напряжены нервы. Поэтому неудивительно, что Тамара Григорьевна беспрерывно делала замечания:

— Потеряли внимание!..

— Боря, успокой Серёжу!..

— Галя, плохо настраиваешься на урок!..

— Не вижу класса!..

И Валентин Васильевич говорил:

— Сидим неподвижно, а мозг работает!

Но трудно было настроиться, сидеть неподвижно, слушать тишину.

В основном слушали не тишину, а шум мотора автобуса. Автобус должен был вернуться со стадиона к концу занятий.

И когда он вернулся к концу занятий, то вся школа бросилась к окнам. Потом вся школа побежала вниз.

Потом вся школа узнала, что в беге на шестьдесят метров чемпионом Олимпийской Снежинки среди пятиклассников оказался Ревякин.

Первыш торжествовал. Он долго тряс Ревякину руку, а Ревякин долго хлопал Первыша по плечу, как своего лучшего друга.

Фотокорреспонденты из школьной стенгазеты так и сняли Ревякина с Первышом. Сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион и болельщик».

И Костю Волгушина они сняли. И сказали, что тоже поместят в ближайшем номере стенгазеты с подписью «Тренер чемпиона».

А потом один из фотокорреспондентов сказал:

— Лучше их всех вместе снимем.

Сняли всех вместе и сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион, тренер чемпиона и болельщик». А те фотографии они помещать теперь не будут.

Ревякин спросил:

— А можно будет те фотографии взять для бабушки?

Фотокорреспонденты ответили, что можно и ещё в запас дадут, для других родственников.

Тогда Первыш спросил:

— И мне одну, где я его поздравляю, можно?

— Хорошо. И тебе одну, — согласились фотокорреспонденты.

Первыш подумал, как меняются времена: прежде Ревякин в стенгазете кусался, а теперь он будет в ней чемпионом!

Фотокорреспонденты ушли снимать других обладателей рекордов. Костя Волгушин ещё раз поздравил Ревякина и тоже ушёл: теперь он был в комиссии по организации «Чашки кофе». И тётя Клава была в этой комиссии, и Глеб Глебыч, и ещё девочки-старшеклассницы.