Эдуард Успенский - Юности честное зерцало

Я не знаю, как действует на людей смирение, но высокомерие и спесь, по моим многолетним наблюдениям, губят людей направо и налево. Особенно легко можно загубить талантливого человека. Его все начинают хвалить, о нем постоянно говорят, как об исключительной личности. Он начинает думать, что ему все можно. В нем появляется самоуверенность, нет сомнений, поисков — и талант уходит на глазах, за несколько месяцев, за несколько лет. Спесь съедает дарование. Впрочем, как и подлость, и вседозволенность.

Когда я начинал работать детским писателем, нас было двести талантливых и молодых писателей и художников.

Ау!!! Где вы, таланты и гении?

Молчит Русь, не дает ответа.

«Зерцало» пишет:

«И подобно как малые рыбы с трудностию сетью и неводом уловлены бывают, так и смиренных с трудностию может сатана сетью уловить…»

«Златоуст написал: кто желает в небе первый быти, оный да будет на земли последний, тако согласуется изидорий [*] глаголя: являяися мал во очию людей, оный явится велик в очесах Божиих…»

Ребята, я не думаю, что Иоанн Златоуст или Изидорий, который с ним согласовывался, глаголя это, призывали вас быть самыми последними на земле, запуганными и забитыми, сидящими в норках. Нет, речь шла о том, что не надо зазнаваться и быть высокомерными.

Надо сохранять смирение при самых высоких успехах и способностях. Смотрите, сколько у нас было культов личности. И Сталин, и Хрущев, и Брежнев от чрезмерных похвал глупели и зверели. Из преданных ленинцев вылезали в императоры и идиоты прямо на глазах. Они и так-то не блистали мозгами, как утверждают историки, а тут еще похвала сделала их высокомерными, а высокомерие добило их разум. А дальше выходит вот что:

«Овидии пишет, с высоты, [*] высоко и падают».

«Святыи Августин глаголет: кто на земли сидит, одныи не может ни како пасти».

Жаль, что святой Августин не успел познакомиться с коллективизацией. Он бы узнал, что и с земли можно упасть еще ниже — в Сибирь, например, или в концлагерь, а то и просто в могилу после расстрела.

«Цесарь Фридрих третии, обычаино говаривал: громовые стрелы разбивают высокия башни, а низкия хижины минуют».

И опять же я бы посоветовал Фридриху номер три почитать «Архипелаг Гулаг» писателя Солженицына, чтобы он убедился, что и простых инженеров, и рабочих, и крестьян убивали громовые стрелы Сталина и своры его уголовников-партсволочей из ЦК КПСС.

Но в главном, в призыве к смирению, все авторы «Зерцала», безусловно, правы. Особенно, в наше нервное, дерганное время, время непризнанных высокомерных гениев. Сейчас все гении: продавцы — гении, рабочие — гении, парикмахеры — и те гении. Все знают как надо руководить искусством, колхозом, отраслью, экономикой, страной. И всем не хватает смирения. Я думаю и мне тоже, раз я такой умный, что об этом так решительно рассуждаю.

Кстати, есть одна такая интересная американская поговорка: «Если он такой умный, почему он такой бедный?»

Но ей-богу, я не понимаю, какое все это имеет отношение к девическому смирению.

Тут тебе и стрелы Фридриха, и горы Аугустина и культ личности. Может быть, это потому, что женщины у нас теперь равноправны и девицы все должны знать, вдруг им придется работать при дворе депутатами Верховного Совета или Думы.

Но если они смиренны, нечего им там делать. Пусть женщины смирно сидят дома и смирно воспитывают детей — Фридрихов и Петров, Овидиев и Аугустинов, Лютеров и Диогенов и, уж, конечно, Сахаровых и Солженицыных.

«Зерцало» считает:

«Гордыя не могут пробыть без наказания, смиренныя не останутся без награждения.

Того ради величайшии Стихотворец в нынешнем времяни гласит: смирися, Господь бог гордыни не оставит без отмщения. Господь благословит смиренныя сердца, и прокленет гордых…»

Хотел бы я знать, кого Петр I считает величайшим Стихотворцем в том времени. Ведь тогда даже и Ломоносова еще не было.

Интересная ситуация. Правители часто сами назначали лучших поэтов. И как правило не тех. Время проходило, и самих правителей, и их лучших поэтов люди забывали. В памяти человечества оставались жить и по большей части поэты, оппозиционные к правителям. И правителей часто помнили потому, что их упоминали гонимые поэты.

Кто помнит правителя времен Гомера или Аристофана?

Сталин назначил лучшим поэтом советского времени Маяковского. Прав ли он? А Блок? А Есенин? А Мандельштам? А Пастернак? А Гумилев? А Цветаева? Они не лучшие?