Юрий Ермолаев - Дом отважных трусишек

Евгения Антоновна, мать Гали-Цибули, шумная и настойчивая. Как только она приходит, сразу начинает греметь кастрюлями, ложками и заставлять свою дочь съесть при ней всё, что она принесла. Конечно, они сразу ссорятся. Тогда Евгения Антоновна быстро собирает свои кастрюльки, баночки, бутылки и делает вид, что уходит домой. А Галя спешно пишет ей записку, которую отдает нянечке и умоляет догнать мать. Но догонять её не нужно. Она стоит на лестничной площадке и дожидается приглашения.

Как только Евгения Антоновна появляется снова, обе стороны идут на взаимные уступки, и в их уголке наступает мир. Кроме друг друга, они никого не видят и не слышат.

Самая молодая и красивая — мама Олечки, Светлана Максимовна. Пожалуй, она и самая приветливая. Когда Варе из Братска сделали операцию, Светлана Максимовна первым делом прибрала ей всё на тумбочке, поправила постель, подушки и только после этого занялась своей дочкой. Она высокая, стройная, с красивыми белыми зубами и большими синими глазами. Мама Олечки всегда приносит в палату запах необыкновенно приятных духов. От них даже настроение поднимается.

А у Вари мамы здесь нет. Она осталась дома, потому что её не отпустили с работы. Она старший инженер Братской ГЭС. Варя приехала сюда с бабушкой. Её бабушка худенькая старушка, тихая и торопливая. Когда она приходит к Варе, сразу начинает суетиться. Берётся то за одно, то за другое и всё делает не так. Тем более, что она часто отвлекается и шепчет какие-то одной ей понятные заклинания.

Под конец посещения бабушка подворачивает на Вариной кровати одеяло, садится на кончик матраца, достаёт большой платок и начинает всхлипывать. И уже не она, а Варя принимается успокаивать бабушку: «Ну что ты, зачем? У меня же всё хорошо». Бабушка Вари кивает головой, громко сморкается и так же тихо и торопливо уходит из палаты. Приходит она почти всегда самая первая.

Но сегодня самой первой пришла мама Нади. И, конечно, поднялась не по той лестнице, на которой ждала её нянечка Нина. У мамы куча вопросов:

— Что сказали врачи? Как спишь? Как кормят? Почему бледная? Брали снова анализы для операции?

Надя едва успевает отвечать. Она тоже сейчас никого, кроме мамы, не замечает. Как только мамины расспросы кончились и Надя стала рассказывать про карантин, мама принялась вынимать из сумки и ставить на тумбочку баночки с соками.

Надя очень любит соки. Две маленькие баночки она выпила при маме. И мама убрала их снова к себе в сумку. А из сумки вынула письмо от папы. Оказывается, он ещё не получал Надиных писем и не знает точного адреса её больницы, чтобы писать прямо ей. Это письмо адресовано на главную почту маме, до востребования.

Папа писал, что купил Наде куклу, которая сама умеет шагать. На коробке так и написано: «Шагающая кукла». Надя хоть и третьеклассница, а любит играть в куклы до сих пор. Кроме коллекции спичечных этикеток, они с папой решили собирать не совсем обычных кукол. У них есть уже кукла-ползунок, которую стоит завести и положить на пол, как она сама поползёт. Кукла, отворачивающаяся от ложки с кашей, а бутылочку с молоком она сосёт охотно. Кукла «Ладушки». Стоит ей нажать на живот, и она сама будет хлопать в ладошки. Теперь к ним прибавилась ещё шагающая кукла.

Надя не выдерживает и кричит девочкам:

— Папа подарил мне куклу, она сама шагает!

— У меня есть кукла, которая любит сосать соску, — объявляет Олечка. Если соску вынешь, кукла расплачется.

— Подумаешь, куклы, — усмехается Галя-Цибуля, — мы уже взрослые, чтобы играть в них. Вот мне папа купил платье, расшитое серебром.

— И я в куклы уже не играю, — говорит Олечка, — я только укладываю их спать.

Все, и вошедшая в палату дежурная медсестра, смеются.

— Час посещения кончается, — говорит она, — поторапливайтесь, мамы.

— Как, уже прошёл час? — удивляются девочки и мамы. — Даже ни о чём поговорить не успели!

— В воскресенье договорите, — улыбается сестра и, дождавшись, когда мамы простятся с девочками, уходит вместе с ними.

— Поскорей бы пришло воскресенье! — вздыхает вслед своей маме Олечка.

Все девочки согласно кивают головами.

Едва Надя проснулась на следующее утро, как старшая сестра предупредила ее:

— Сегодня, за час до обеда, пойдешь на разбор. В тот же кабинет на втором этаже, где была. Помнишь?

— Помню, — ответила Надя, а Галя-Цибуля перестала массировать свою ногу выше аппарата и сказала медсестре: