Юрий Ермолаев - Дом отважных трусишек

— Думай о чём-нибудь весёлом, — посоветовала Наде Джаннат Шамхалова, тогда быстро уснешь. Я перед операцией всё весёлые песни про себя пела. И уснула скоро.

— А что тебе приснилось? — спросила Олечка.

— Наш главный доктор в костюме джигита и на коне, — ответила Джаннат. А конь под ним не скачет, а перелетает через какие-то горы и реки, как птица. Точно волшебник.

— Наш главный доктор тоже волшебник, — сказала заботливая Варя и щелкнула выключателем.

«Всё-таки хорошие у меня в палате подружки», — подумала Надя и, закрыв глаза, стала вспоминать, как они с папой ходили в новый московский цирк и какие смешные там были клоуны. И как это ей не пришло в голову состроить во время игры в «Лучшего клоуна» такую же уморительную рожицу, какая была у красноносого чудака в узком пиджаке и коротеньких брючках. Если б состроила, наверняка бы стала победительницей.

Проснулась Надя от взволнованного разговора в коридоре.

— Нянечка, откройте изолятор и проветрите его, — говорил чей-то мужской голос.

— Это, наверное, дежурный врач… — зашептала Варя. Её тоже разбудил незнакомый и довольно громкий в ранние часы голос. — Кто-то заболел.

— Опасно, должно быть, если в изолятор кладут, — высунулась из-под одеяла Джаннат Шамхалова. Она всегда спала накрывшись с головой.

Разговор девочек услышала сменившая маленькую Нину грузная пожилая нянечка. Из-за постоянного пыхтенья ребята прозвали её «Стиральной машиной». Сейчас заспанное и в то же время встревоженное лицо нянечки напоминало печёное яблоко.

— Вы чего раскудахтались? — спросила она, приоткрыв дверь в палату. Время-то только пять утра.

— Нянечка, а кто заболел? — спросила Варя.

— Павлик из шестой палаты, — ответила нянечка и запыхтела. — Скарлатину подозревают. Да вы не волнуйтесь, ещё не проверили. Спите-ка лучше, а то будете весь день носом клевать. — И она вышла, плотно притворив за собой дверь.

— Как же, не волнуйтесь! — садясь на кровать, тотчас заворчала Галя Скульская. — У меня скарлатины не было, мне она опасна.

— И у меня не было, — сказала Надя, — я только корью болела.

— Тогда тебе не будут делать операцию, — сказала Варя.

— Жди теперь двадцать один день! — буркнула Галя.

— Это почему же? — возмутилась Надя.

— При карантине операции не делают, — сказала Варя, — такой порядок. После операции организм ослабнет, и можно скорее заболеть.

— Вечно этот Цветов носится везде! — заворчала Галя, кусая краешек подушки. — Я так и знала, что он занесёт нам инфекцию.

— Разве он может везде носиться? — возразила Надя. — Нас из больничного садика никуда не выпускают.

— Много ты понимаешь. Разговорился с кем-нибудь из посетителей, а тот со скарлатинным в автобусе ехал. Вот и заразился. Скарлатина даже через третье лицо передаётся.

— Тогда мы наверняка все заболеем! — пугая Галю, объявила Джаннат. — Я вчера подстригала Павлика твоими ножницами.

— Зачем же ты мои ножницы брала?! — накинулась на неё Цибуля. — Теперь из-за тебя они до конца карантина заразные.

— Нет, — возразила Надя, — скарлатина опасна только в последние десять дней, когда у больного шелушится кожа. У моей мамы, когда она была маленькая, болела сестра тётя Лиля, так мама за ней варенье доедала — и ничего. Потому что тётю Лилю очень быстро забрали в больницу.

— Всё равно незачем брать чужие вещи, — продолжала возмущаться Галя-Цибуля, — у Шамхаловой манера такая противная.

— Давайте спать, ещё рано. Я спать хочу, а вы мешаете, — недовольно пробурчала Олечка, которая уже несколько минут слушала разговор девочек.

— И когда эту Федякину переведут от нас, — снова возмутилась Галя, — в «Птичьей палате» тебе место!

— А тебе — в изоляторе, — скуксилась Олечка и залезла под одеяло.

«Молодец, Олечка, правильно ответила!» — обрадовалась Надя и тоже натянула одеяло себе на голову. Но уснуть не могла. Неужели её не будут сегодня оперировать? Вот заболел бы Павлик завтра, так ей наверняка бы сделали операцию. Лежала бы и ни о чём не думала. А теперь жди двадцать один день! Да за это время тут обязательно ещё что-нибудь случится. Так и не вылезем из карантина.

— А если я заражусь скарлатиной, тогда мне после неё операцию сделают? — спросила подружек Надя.

— Как же, дожидайся, — буркнула из-под одеяла Галя-Цибуля. — После скарлатины тебя домой отправят поправляться. Может, через год сюда возьмут.

Это сообщение расстроило Надю окончательно. Она достала блокнот, вырвала из него листок и стала писать маме записку: