Сергей Коловоротный - Чародеи

В общем, судя по словам режиссера, все было не так, как ему хотелось. А на съемочной площадке у людей уже были очень усталые лица.

Ребята переглянулись удивленно, и Гоша сказал:

— Нда-а, вряд ли тут с нами будут делиться опытом. Пойдемте отсюда, а то еще и мы «получим» под горячую руку.

Тут режиссер отошел от камеры и увидел притихших ребят.

— А вы тут что делаете? — посмотрел на них грозно режиссер. — Из массовки?

— Нет, — пролепетал Лаврик. — Мы пришли сюда посмотреть, как вы снимаете фильм, так сказать, перенять опыт, потому что хотим снять свой.

Режиссер внимательно посмотрел на ребят, и к их удивлению не закричал, не затопал ногами, как они предполагали, а, глубоко вздохнув, сказал:

— Ладно, ребята, наблюдайте, раз уж оказались здесь. Но хочу вам сказать одно: съемки фильма — это искусство, большая, кропотливая работа. Чтобы снять по-настоящему хороший фильм, одних наблюдений мало. Необходимо учиться этому долгое время, и только лишь тогда пробовать себя.

Режиссер отошел от ребят, и они получили возможность спокойно наблюдать за съемками.

— Продолжаем! Не расслабляться! — захлопал в ладоши режиссер, и направился в сторону оператора.

Ребята до позднего вечера пробыли на съемочной площадке. Они внимательно наблюдали за режиссером, оператором, актерами, осветителями, другими работниками съемочной площадки. Видели, как снимали дубли, как затем пересматривали отснятый материал, и вновь переснимали тоже самое. Как гримеры накладывали грим актерам. Как осветители устанавливали свет. Как режиссер вытирал пот со лба и постоянно курил. Видели, как актеры входили в роль и ощущали себя единым целым со своими персонажами.

— Да, — сказал Лаврик, когда они втроем покидали территорию киностудии. — Оказывается не так все просто, как это нам представлялось. Искусство — это не сиюминутное дело. К тому же, искусство не терпит фальши. Так что, не сможем мы снять настоящий фильм.

— Не стоит расстраиваться, — попыталась ободрить его Рыжик. — У нас еще все впереди.

Но не успели ребята отойти от киностудии и на десять метров, как услышали голоса за своей спиной.

— Девочка, эй, девочка! Да-да, ты, рыженькая…

Ребята удивленно оглянулись, и увидели, как за ними бегут режиссер и его помощница-ассистентка.

То ли от быстрого бега, то ли оттого, что режиссер много курил, речь его была очень сбивчивой:

— Девочка… хочешь… сниматься… в кино? Мы тут посовещались и решили… Нам нужна именно такая… рыжая девочка… как ты. Будешь играть дочь главной героини…

Ребята просто остолбенели. Вот это да!

Гоша и Лаврик переглянулись, и друг друга поняли без слов. Главной героине их фильма все же досталась роль, только в другом кино — настоящем, взрослом…

Гоша и Лаврик сидели в классе на последней парте и поглощали бутерброды. Была большая перемена, и времени было хоть отбавляй. Кто-то, также как и они, жевал бутерброды с колбасой и сыром, запивая апельсиновым соком. Неугомонный Боря Шулерман таскал девчонок за косы, потому что они не давали ему списать домашнее задание по физике. А Ляля Мухина, как всегда, зубрила из учебника подряд все формулы — так, на всякий случай, а вдруг спросят?

Остальные ребята, которые не успели на большой перемене в школьную столовую, горячо обсуждали лабораторную работу, которую в этот день запланировал учитель физики Илья Калистратович. Ребята между собой подшучивали над учителем по физике и называли его «Калиостро». Был когда-то такой литературный персонаж — итальянский граф Калиостро, который всех убеждал в том, что умел читать мысли, выжигать из пальца огонь, есть ложки, вилки, влиять на явления природы. Поскольку этот персонаж у ребят связывался с процессами физики, и отчество физика чем-то напоминало имя этого персонажа, его и прозвали — Калиостро.

Так вот, лабораторная работа была очень ответственная, потому что оценка за нее должна была пойти в школьный табель. Практически все волновались по этому поводу. И, конечно же, половина ребят не была уверена в том, что сможет осилить задание. К этой половине относился и Лаврик.

Лабораторная работа заключалась в проведении опытов со специальным устройством, которое имитировало силу притяжения и отталкивания. В прибор помещался металлический шарик, который либо отталкивался, либо притягивался. Надо было правильно отрегулировать это устройство, и затем объяснить свои действия и полученный результат с точки зрения теории. Устройство, этакая «дрымбала», похожее на примус, стояло на подставке на первой парте в крайнем ряду, и Лаврик с Гошей мрачно взирали на него со своей последней парты.