Владислав Гравишкис - Под уральскими звездами

— Ишь ты! — невольно одобрил Годунов. Строптивый мальчишка нравился ему все больше и больше: толковый парень растет. — А ничего такого-этакого не получится?

— Не получится.

— Смотри! Надеюсь на тебя.

Годунов отдал нужные распоряжения, залез в машину, и она, сверкая лакированными боками, скрылась в лесу.

Вернувшись к Скалистому заливу, Семен прежде всего устроил хороший прикол для лесниковой лодки. Затем под кривой сосной, что росла недалеко от обрыва, разбил лагерь: из ветвей соорудил небольшой шалашик, выстлал его слоем мха, повесил узелок с харчами — лесник дал ему краюху хлеба, соль, яйца и старый, изрядно помятый чайник, — обложил камнями место для костра. Удовлетворенно осмотрел свое хозяйство — совсем как у Робинзона! Можно жить хоть все лето!

Потом он отправился в лес и смастерил из сухостоя буек — плотик с поставленным торчком чурбаком. Гвоздей не было, и Семен скрепил все сооружение гибким ивняком. Погрузив буек в лодку, Семен поплыл к грузовику.

Солнце залило своим светом залив, вода просматривалась до самого дна, машину не пришлось долго искать. Семен спустил буек на воду и сбросил камень-якорь в кузов машины. Оттуда поднялось зеленое облако мути.

«Долго же она тут стоит, если столько грязи успело насесть!» — размышлял Семен, ожидая, когда уляжется муть и можно будет рассмотреть груз. Передняя часть кузова была уставлена ящиками, обтянутыми по углам полосками железа. В задней навалом лежали коленчатые валы, звенья гусениц и еще что-то, чего и не различишь.

Семен покружил над грузовиком, осматривая его со всех сторон. Тень от лодки ползала по песчаному дну, на котором кое-где бугрились полузанесенные песком валуны. Машина была цела и невредима, только колеса глубоко увязли в песке.

Больше всего, конечно, Семена интересовала кабина. Может быть, там крылась разгадка появления грузовика на дне Скалистого залива? Однако при всем старании он ничего не сумел разглядеть за темным ветровым стеклом. А любопытство одолевало. И, забыв все запреты Годунова, Семен привязал лодку к буйку и спустился в воду.

Перевернувшись головой вниз, он дотянулся до ручки кабины. Дверца распахнулась легко, точно ее кто-то толкнул изнутри. Но забраться внутрь не удалось — не хватило воздуха. Отдышавшись на поверхности, Семен снова нырнул и, придерживаясь за дверцу, проник в кабину.

В это время что-то мягкое и упругое толкнуло его в голову, толкнуло, точно живое, коротким несильным ударом. Семен отшатнулся, а неизвестное снова толкнуло его в плечо, на этот раз сильнее и решительнее. Казалось, кто-то живой ощупывает его перед тем, как схватить. Ужас охватил Семена. Не помня себя, он вынырнул и с лихорадочной поспешностью стал карабкаться в лодку.

Лодка, точно и она напугалась, не давалась Семену, начала крутиться на месте. Ногу прихватило чем-то жестким, — видимо, веревкой, на которую был привязан буек, — а Семену показалось, что неизвестный уже схватил его и сейчас потянет в глубину. Обезумев, Семен закричал что есть силы, кое-как ввалился в лодку, трясущимися руками отвязал ее и погнал к берегу. Только на четвереньках выбравшись на уступ, он нашел в себе силы оглянуться.

Залив млел в солнечных лучах. В лесу пели птицы. Посвистывая крыльями, понеслась белокрылая чайка. Жужжа, кружила над головой пчела. Все тихо, спокойно, мирно...

Так чего же он испугался? Ну, мягкое, упругое, скользкое, толкается — так что же? Пусть даже то самое, о чем страшно подумать, — утонувший водитель, — пусть даже он, но и это ровно ничего не значит. Чего бояться? Одним словом, струсил...

— Струсил! — услышал Семен так явственно, что невольно оглянулся: кто это сказал? Нет, никого нигде нет. Просто подумалось, а показалось, что кто-то сказал вслух.

Семен почувствовал, что краснеет от стыда и злости на себя. Хорошо, он сейчас покажет, какой он трус! Он прыгнул в лодку и поплыл обратно к грузовику. Теперь уж он не вернется назад! Скорее погибнет, чем убежит!

Он решительно опустился под воду, ухватился за дверцу и отыскал то упругое, что толкнуло его. Вот оно, покачивается под рукой. Что бы это могло быть? Пальцы нащупали край доски, скрученные проволоки. Ну да, пружины! Так и есть, сиденье! Его подняло к потолку, а когда Семен сунулся в кабину и всколыхнул воду, оно закачалось и стало толкаться. Как все просто! А ведь он, кажется, даже заорал со страху. Хорошо, что никто не видел и не слышал. Вот так опростоволосился!