Владислав Крапивин - Бабушкин внук и его братья

Бабушка в соседней комнате негромко, но внятно сказала:

— Господи, что же это делается на свете…

Не на свете. В Озме. В Озверелом мире…

А Соня все катала по клеенке паровозик. Он искрил…

Апрель был капризный — то с солнцем, то со снегом. А в первые числа мая вдруг пришло тепло, как в июне. Сразу все зазеленело.

Мы с Вячиком теперь, как в прошлом сентябре, то и дело гоняли по улицам на велосипеде. Не только по вечерам, но часто и перед уроками.

Один раз катили мы вниз по бугристому Воронцовскому спуску — я на седле, Вячик на багажнике. Жара стояла, встречный ветер был словно из печки. И мы были совсем летние: Вячик в своих «десантных» бермудах, а я в старых джинсах с обгорелой бахромой у колен. И в одинаковых клетчатых рубашках. Наш одноклассник Валька Самойлов крикнул нам от своей калитки:

— Эй, два ковбоя на одной кобыле! В школу опоздаете! Уже без двадцати два!

Елки-палки! Оказывается, мои старые часики остановились! Может, и здесь постарался Квасилий?

Мы примчались к моему подъезду.

— Вячик, сейчас я кусок в зубы — и за тобой! Не канителься!

— Сам не канителься! Первый урок — контрольная по математике!

— Я только рюкзак схвачу! Переодеваться не буду, так пойду! А ты? Слаб??

— Ни капельки не слабо! Я так и собирался. Тропики на дворе!

Настя догнала нас у школы.

— Вы, кажется, самые первые открыли летний сезон мод…

Сама она была в малиновых лосинах и в свитере того же цвета. Снизу блестящая, сверху пушистая. Вячик отошел в сторону и с задумчивой ехидцей сообщил:

— Иволга и малиновка, две певчие пташки.

Я пообещал дать ему по пятнистому кузову.

На дворе галдели и кидались шишками лихие второклассники.

— Камрады, залпом! Ура-а!..

И даже звонок задребезжал празднично, будто перед самыми каникулами…

Но, конечно, это было еще не лето. Холод возвращался не раз. Правда, не надолго.

Хуже непогоды была холодная война с отцом. Тоже не постоянная, но с частыми стычками. Наверно, я и сам был иногда виноват. Кто меня тогда, в марте, дернул за язык, что я не против отдыха в Подмосковье? Чем ближе к лету, тем хотелось мне этого все меньше.

— Вместо билета на поезд купите мне лучше велосипед. И отдыхайте там на даче. А я здесь, с ребятами…

Отец сказал, что терпеть не может такого непостоянства.

— В конце концов, это не по-мужски.

— Конечно, не по-мужски. Я не мужчина, а дитя неразумное.

— Не паясничай!

А через несколько дней он придрался к моей внешности.

— Что ты в таком виде ходишь в школу? Надо следить за собой, вроде бы не маленький.

— Нет, маленький, — сказал я довольно дерзко. — Еще двенадцати нет. А в коротких штанах можно ходить до четырнадцати, так написано в энциклопедии, которую ты мне подарил.

Отец терпеть не мог упоминаний об этой книжке. Потому что ее не раз язвительно «анализировала» бабушка. «Поразительное сочинение! Все там есть! И только о том, что существуют книги, музыка, живопись, — ни слова! Видимо, эти излишества не входят в джентльменский набор так называемых тинэйджеров…»

В самом деле, там хватало всяких сведений. И как причесываться, и как одеваться, и, конечно же, откуда берутся дети, и как обращаться с электроникой, и как начать свой бизнес, и даже как пользоваться автоматическим оружием (не было только сказано, где его взять: видимо, авторы считали, что в наше время это проще простого).

А про искусство и правда ни словечка…

Отец сказал, что я могу ходить хоть совсем без штанов (мы живем в демократическом обществе!), но мыть колени все-таки надо. Если об этом даже не написано в энциклопедии.

А мы только что на физкультуре играли в футбол. И я сумел вляпать два гола нашему «железному» вратарю Владику Корнееву. Раньше мне такое счастье никогда-никогда не приваливало!

Вот если бы отец спросил: «Как у тебя дела? Что хорошего?» Тут бы я и выдал про небывалую удачу, про свою победу! А он — будто холодной водой из ведра: «Не по-мужски!.. В каком ты виде!..»

Я читал, что в начале переходного возраста мальчишки делаются чувствительнее девчонок. И с железами, которые вырабатывают слезу, у них что-то неладное. Ну, иногда вроде недержания. Но отец про это, конечно, не читал. А переходный возраст у него давно кончился. И я услышал:

— Ты и правда еще дитя. Иди умойся… Бабушкино воспитание.

— Бабушку-то хоть не трогай! — громко сказал я уже из ванной.

…Помирились мы только через два дня. А еще через неделю наступил июнь. Настоящее лето.