Наталья Романова - Дайте кошке слово

Состояние мозга как бы обладает автономными свойствами живого существа: знает и что внутри организма делается, вплоть до каждой клеточки, и что во вне, и что этому организму надо, сообразуясь с его прошлым опытом. Вот оно-то и определяет, каким путем идти: инстинктивным, рефлекторным, разумным или всеми вместе, а может быть, сделать финт — выброс — инсайт! Решить что-то небывалое и снова спрятаться в свое следущее состояние мозга.

Состояния мозга были уже тогда, когда настоящего мозга еще и не существовало. В самом начале развития, когда были только его зачатки, но они уже умели в ходе эволюции поведения отложить в память (генетическую память) наиболее удачные проявления этого поведения, создавая тем самым новые структуры, а следовательно, новые состояния мозга.

Мозг развивался. Удивительное дело. Для того чтобы быть умным и решать логические задачи, оказалось не обязательным обладать теми отделами мозга, которые как бы несли разум, прогресс. Разум в эволюции мог вдруг появиться на фоне бездарности, и не функциональной, а органической. Казалось бы, если нет у птиц отделов мозга, «которыми рассуждают», то это значит: как ни прыгай, как ни летай, а глуп ты и рассудочная твоя деятельность не только не элементарна, но прямо-таки должна приближаться к нулю.

Но оказывается, это не так. Нет у птиц коры больших полушарий, но зато есть другой отдел мозга «стриатум». И вот этот «стриатум», который существовал и у черепах, и еще у более древних существ, вдруг берет на себя необычную для него функцию — догнать по своему развитию кору больших полушарий млекопитающих и стать органом, который мог бы заменить деятельность этой коры у птиц. Догнать он, конечно, не догнал, но кое-какие структуры, которые мы потом видим в коре больших полушарий, у него появились. Правда, у разных птиц в разной степени.

А в результате потрясающий факт: ворона, у которой стриатум развит более, чем у всех других птиц, оказалась по решению логических задач ближе к представителю млекопитающих, например к кошке, нежели к курице (Крушинский, 1986).

Развитие мозга в эволюции шло разными путями. С одной стороны, появляются новые образования — «новая кора», развивающаяся в дальнейшем в кору больших полушарий; с другой — усовершенствуются старые — развиваются ядра стриатума.

Но если новая кора, возникнув, имеет возможность развития (образуя в дальнейшем сложнейшие отделы коры больших полушарий), если это развитие ведет в конечном итоге к появлению человека, то стриатум со всеми своими усложненными структурами лишь эпизод в эволюции, лишь тот пробный камень, который позволяет как бы проверить (испытать) структуры (ведя их к совершенству) в разных группах животных, на разном уровне, при этом давая выбросы совершенства то в одном, то в другом виде. (Подобно тому, как зачатки форм и различных черт характеров, начиная свое развитие у рыб, продолжали его в других классах животного царства.)

А в результате кажущаяся примитивность поведения у одних животных и сверхумное поведение у других может оказаться сбалансировано природой в чем-то, пока еще нам не известном, и поведение, представляющееся простым, на самом деле будет чрезвычайно сложным. Ибо им могут заведовать не только уже открытые структуры мозга, к которым с помощью микроэлектронной техники мы теперь имеем доступ, но и совсем новые образования еще не открытых, более сложных структур. И это не фантазия. Ведь пока полностью не раскрыт механизм поведения животного, любая, самая что ни на есть доказанная и принятая к изучению и обращению в обиходе теория — весьма проблематична.

Человек, осознавая себя, осознает и все вокруг. В наше время литература о животных, можно сказать, завоевывает мир.

«Животное — тоже человек» — приблизительно так кричат эти книги. И моя книга кричит о том же. Конечно, животное — не человек, уж скорее человек — это тоже животное (по формальной логике).

Конечно, животное это не человек, но оно имеет право на многое и уж во всяком случае на то, чтобы люди, изучая их, исходили не только из принципа «животное не понимает ничего, докажите, что оно понимает», но и из обратного: «животное понимает все — докажите, что оно не понимает».

И это не одно и то же, как кажется. Это принципиальная установка, с которой ученый начинает опыт и затем делает выводы. А принципиальная установка слишком большое оружие в руках человека, подчас не зависящее от его желания быть объективным.