Альберт Лиханов - Обман

Никодим такой же. Он встретил маму, и все было прекрасно – разве забудешь то поле возле стога, туман, похожий на молоко, Никодима и маму, собирающих цветы?

Он даже сильным стал: ведь когда Сережа его с Литературой в первый раз увидел, они спорили. Конечно, о маме; о чем же еще? Спорили, и Никодим пришел к ним, и Вероники Макаровны не послушался. Она же хотела, чтоб ему было лучше – сама говорила, – а лучше, значит, не с мамой!

Сильный! Конечно, он сильный. Слабый бы так не поступил – совесть замучила. Впрочем, может, и Никодима мучает, но он сделал свое – и все. Точка.

Чего, в самом деле! Он еще не старый. Ему жить надо. «Горю не поможешь», – внушала Сереже Вероника Макаровна. И сыну своему это же внушила.

«Про деньги это тоже она», – думает Сережа. И при воспоминаниях о деньгах ему хочется вскочить, перевернуть стол, послать всех к чертовой матери. Он проклинает себя, проклинает бабушку за эту слабость – но что, что может поделать? Ведь он, если подумать, продал себя. Продал маму. Она бы на такое никогда не согласилась, у нее хватало и гордости и злости. А он, выходит, пошел. И какое имеет значение, что узнал все после, когда денег уже не стало, и что решила это бабушка одна, не спросив даже его…

Дело было так. Когда они меняли квартиру, тетя Нина очень возмущалась. Она говорила, что Никодим не имеет на нее никаких прав, что квартиру давали маме от работы и она принадлежит только Сереже.

Сереже эти слова не нравились, он осуждал тетю Нину, а Олег Андреевич все время повторял: «Пойми ты, у Никодима есть юридические права».

Двухкомнатную квартиру разменяли на однокомнатную и комнату, Никодим сказал бабушке: выбирайте, что нравится больше. При разговоре была Вероника Макаровна. Она добавила:

– Разъезд, конечно, неравноценный, но если вы выберете комнату, мы компенсируем… Дадим вам триста рублей.

Бабушка оправдывалась потом:

– Ведь у меня же пенсия – всего двадцать четыре рубля, да твоя, за маму, – сорок. Разве проживешь на это? Порешай-ка арифметику: питание, квартира, одежда – ты ведь так и лезешь из нее.

Сережа свирепел, слушая бабушкины объяснения. Но последним доводом она его убедила.

– А за мебель, которую себе взяли, надо с тетей Ниной рассчитаться? Или хочешь, чтобы Никодим платил? Он предлагает, нате…

Сережа помнит, он действительно предлагал.

– Чем эту подачку брать, – возмущается бабушка, – я уж лучше законную разницу за жилплощадь получу.

Много раз они говорили об этом. Обсуждали со всех сторон. И выходит, Никодим тут ни при чем. Они как бы сами продали однокомнатную квартиру.

Сережа разглядывает своих бывших родственников. Едва они вошли, в комнате стало как-то напряженно. Все говорят, улыбаются, как и раньше, но неестественно, скованно. Вероника Макаровна, кажется, чувствует это, но старается не замечать. Воркует о чем-то с бабушкой, та вздыхает, кивает головой, с ней согласная. В общем, по всему выходит, учительница тут ни при чем. Так ей хочется, вот что. Это дела Никодима, она же – Сережина учительница, и только. Мало ли что! Не она ведь въехала в эту однокомнатную квартиру. У нее своя жилплощадь имеется.

Наконец Литература встает, раскланивается со всеми, расточая улыбки и добрые слова, Никодим повторяет все ее движения, они уходят.

– Зря ты переживаешь, – говорит Сереже тетя Нина, – надо было только не триста, а пятьсот взять, квартира все-таки мамина была.

– Знаете что, – неожиданно отвечает Сережа, – больше я в школу не пойду. Устроюсь работать. – Он усмехается. – В конце концов, надо на что-то жить.

В комнате становится тихо. Потом плачет бабушка.

– Разве же затем, – всхлипывает она, – я в деревне дом заколотила, к тебе приехала? Тебе учиться осталось три года.

– В школе три года, да потом пять лет, – вздохнув, говорит Сережа, – нет, не выйдет, долго ждать.

Чего ждать? Он знает чего. Того дня, когда будут у него эти проклятые триста рублей. Нет, не понимает тетя Нина его. Не нужны им эти сотни. И папашины деньги не нужны. Разве же не ясно – этими деньгами они откупаются от него. Хотят благородными быть. Пусть подавятся благородством своим.

Сережа смеется. Словно с него спал какой-то груз.

– Олег Андреевич! – говорит он. – Тетя Нина! Помогите устроиться! Чтоб рублей сто получать.

– Сто – это много, – улыбается Олег Андреевич. – Чтоб сто получить, надо специальность иметь. Да и куда тебе столько…

– Нужно! – мрачно отвечает Сережа.

– А что, может, и в самом деле! – Олег Андреевич обнимает тетю Нину за плечи. – Может, пусть поработает. А учиться можно и вечером.