Владислав Крапивин: Колыбельная для брата. Повесть

- Есть еще порох… Здорово я их, а?

- Здорово, - сказал Кирилл, но решил, что небольшая критика не повредит. - Только все-таки ты запыхался слегка. Зарядочку делать надо.

- Ой, надо, - согласился отец. - Понимаю. Самому тошно, брюхо растет. Разве я такой был в розовой юности?

- Не такой, - сказал Кирилл.

У него над кроватью висела в латунной рамке от эстампа большая фотография. На снимке худенький мальчишка в вельветовом костюме - короткая курточка с молнией и брючки, застегнутые под коленками, - мчался по асфальтовому спуску на самодельном самокате. Волосы у мальчишки разлетались от встречного ветра, а глаза сияли от счастья и удали. Это и был Петр Евгеньевич Векшин в возрасте одиннадцати с половиной лет.

Кирилл нашел такую фотографию в бабушкином альбоме и попросил отца увеличить ее в заводской фотолаборатории.

- Зачем тебе? - поинтересовался отец.

- Надо, - сурово сказал Кирилл. - Когда притащу двойку или запись в дневнике и ты начнешь меня воспитывать, я буду смотреть на эту фотографию и говорить: «Папа, папа, а сам ты всегда был образцом успеваемости и дисциплины?»

- Дельная мысль, - согласился отец. - Но лучше повесь мамину карточку. Дневник-то чаще всего смотрит она.

Кирилл грустно вздохнул:

- Какой смысл? Мама всю жизнь была отличницей.

Рядом с фотографией, на фанерной полочке под ящичком из оргстекла, стояла модель кораблика. Вернее, не модель, а просто самодельная игрушка: корпус из сосновой коры, мачты-лучинки, косые лоскутные паруса. Но это была дорогая для отца и для Кирилла вещь. Петр Евгеньевич построил крошечную кривобокую шхуну, когда ему было семь лет. Этот первый в его жизни кораблик чудом сохранился и потом стал семейной реликвией. А любовь к моделям у отца осталась до сих пор.

Уже третий год Петр Евгеньевич строил большую модель фрегата «Южный ветер». Фрегат с метровыми мачтами стоял на телевизоре и на первый взгляд казался вполне готовым. Но на самом деле работы оставалось еще много: нужно было сделать и укрепить сотни мелких деталей.

Кирилл не увлекался этим делом, как отец. Во-первых, терпения не хватало, а во-вторых, это все-таки модель. Вот если бы настоящий корабль построить!.. Но помогал отцу он охотно. В свободные вечера они усаживались перед фрегатом и дружно занимались оснасткой. Отец вытачивал тоненьким напильничком лапу бронзового якоря или спицу крошечного штурвала, а Кирилл особым узлом ввязывал в ванты ступеньки из ниток - выбленки. Это у него здорово получалось.

Они работали и о чем-нибудь разговаривали. А иногда пели морские песни. Папа сипловатым баском, негромко, а Кирилл сперва тоже тихонько, а потом от души…

Однажды Кирилл спросил:

- Папа, ты с детства кораблями увлекаешься, а почему на «Сельмаше» работаешь? Почему не стал судостроителем?

- В нашем-то городе? Бред какой… - сказал отец, разглядывая под лампой узорчатую крышку для кормового фонаря.

- Почему в нашем? Поехал бы куда-нибудь. Ты же был неженатый…

- Не мог я после школы. Мама, твоя бабушка, болела. Ну и пошел я на «Сельмаш». Сперва для заработка, а потом понравилось. Люди хорошие были вокруг, расставаться не хотелось. Знаешь, повезло мне с людьми, до сих пор радуюсь…

Он надел крышку на фонарь и полюбовался работой. Потом сказал:

- Между прочим, комбайны тоже корабли. Наверно, сам видел, как они по хлебам идут. Будто по волнам. И штурвалы…

- Видел, - согласился Кирилл.

Но комбайны были все-таки сухопутными кораблями. А Кирилл думал о парусниках. Он предложил:

- Давай построим яхту. Хотя бы маленькую, на двоих.

- А что! Это идея. Вот только время выбрать…

Но яхта - не модель, время не выбиралось. Хорошо, что судьба улыбнулась Кириллу и привела его на улицу Осипенко…

На следующий вечер после разговора Деда с племянницей, который невольно подслушал Кирилл, отец попросил:

- Помоги мне бегучий такелаж на фок-мачте провести. Я понимаю, у тебя сейчас не те масштабы, но уважь престарелого отца.

Кирилл уважил. Они протягивали через крошечные блоки суровые нити и сосредоточенно сопели. Потом Кирилл спросил:

- Папа, а почему у нас нет машины?

Отец так удивился, что запутался в нитках и встал.

- А собственно… Что за бред? Ты почему это спросил?

- Ну… просто.

- Странно… - Отец сунул пальцы за подтяжки и попытался приподнять себя. - Раньше ты об этом не спрашивал. Позавидовал кому-то?