Тамара Лихоталь - Здравствуй, сосед!

— Я.

— А сейчас вы что ищете?

— Да пока не знаю, просто просматриваю землю, может, что-нибудь ещё попадётся интересное.

— А можно, я тоже буду искать?

— Ищи, — разрешила Синькова. — Только как бы тебя дома не заругали. И руки перепачкаешь, и платье.

— Нет, меня не заругают дома, — сказала Лена. — Наш Серёжа — это мой брат, — он часто бывает на раскопе. Приходит грязный, но мама его никогда не ругает.

— Хорошая у тебя мама! — сказала Синькова.

— И Серёжа хороший! — сказала Лена. — Он знаете кто? Он бессменный староста КИСа.

— Да неужели? — обрадовалась Синькова. — Я его знаю — твоего брата Серёжу! Он у нас часто бывает со своими ребятами. Они нам хорошо помогают.

— Я тоже буду помогать, — пообещала Лена и добавила: — Я бы давно пришла. Я думала, что раскоп — это где-нибудь далеко, потому что Серёжа одевался всегда, как в поход. А оказывается, это возле нашего дома.

— Может, раньше твой Серёжа ещё куда-нибудь ездил. Ведь археологические раскопки ведутся и в других местах. Но теперь ребята из КИСа у нас работают.

Земля была рыхлая и сухая. Комки рассыпались в руках. Просеянную землю Лена и Синькова высыпали в ящик. Потом приходили большие, с Серёжу, ребята, ставили ящики на носилки и относили в угол котлована, куда спускалась раскатанная колёсами машин дорога. Приезжал грузовик и увозил куда-то ящики с землёй.

Палило солнце. В воздухе носилась мелкая пыль от просеиваемой земли. Лена с Синьковой насыпали больше двух ящиков земли, но ничего интересного не нашли. Лена очень огорчалась, а Синькова утешала её.

— Ты что же думаешь, мы каждые полчаса что-нибудь находим? Иной раз можно не то что целый день копать — неделю и даже месяц — и всё впустую. Здесь мы тоже долго копали без всяких результатов, пока не натолкнулись на улицу Добрыни. Теперь, конечно, дело повеселей пошло. Но всё равно нужно набраться терпения.

И всё-таки Лена нашла! Взяла горсть земли, размяла её в ладонях и почувствовала что-то твёрдое. Посмотрела — костяная палочка размером с коротенький карандаш. Только не круглая, а сплюснутая с боков. С одного края заострённая, а с другого ровная.

— Ой, что я нашла! — закричала Лена. — Людмила Петровна, посмотрите, что я нашла!

Синькова взяла палочку в руки.

— Это, Леночка, писало, костяное писало! Да какое хорошее! Посмотри-ка. — Она кисточкой осторожно очистила палочку от земли, и Лена увидела на тупом конце палочки вырезанную на кости рыбью голову. — Нам ещё такие не встречались. Ты просто везучая! Ну пойдём покажем Наталье Ивановне. Пусть запишет в журнал.

— Писало? Я видела чехольчик. Это для него? Да?

— Да, писала носили в чехольчиках, которые пристёгивали к поясу.

Пока шли к столику Натальи Ивановны, Синькова рассказывала:

— Ещё давно, когда в Новгороде только начали вести раскопки, археологам часто стали попадаться костяные и металлические палочки. Долгое время учёные не могли догадаться, что это такое. И только потом узнали, что такими палочками в старину писали. Писали ими, конечно, не так, как ручкой или карандашом на бумаге. Ведь бумаги тогда не было. На пергаменте выводили буквы при помощи гусиного пера чернилами, добытыми из ореховой коры. Но пергамент был дорогой. И чаще писали на берёсте — уже безо всяких чернил. Вот этими заострёнными палочками просто процарапывали буквы на специально заготовленных берестяных листках. Однажды даже нашли тетрадку, сложенную из таких листочков.

— А что там было написано?

— Вот то-то и оно-то, что? Учёные не день, не два думали, пока догадались. Сверху на листке — пословица или какое-то изречение…

— Это когда о чём-нибудь говорят коротко и мудро? Нам Нинель Викторовна — наша учительница — объясняла.

— Хорошо вас учит Нинель Викторовна, — сказала Синькова. — Вот и в этой тетрадке тоже ребёнок, наверное, мальчишка, учился писать. Но вместо урока, который ему был задан, написал, баловник, такое, что и учёные люди долго не могли понять.

— Что же он написал? — опять спросила Лена.

— Про какого-то шишела, который куда-то вышел. Нацарапал, будто курица лапой: «Шишел вышел…» А люди учёные головы ломали, пока догадались, что мальчишка просто озорничал. Наверное, и у вас в классе есть такие озорники?

— Есть, — вздохнула Лена. — Пеночкин, например. Он всегда балуется. И даже колючками кидается. Сегодня и в Натку кидал, и в Андрюшу. Вот Андрюша не балуется на уроках. И учится хорошо. Он отличник. Его фамилия Вишняков. А Пеночкин дразнится: «Вишня-Черешня!»