— Адам! — вдруг говорит Клаудия с мольбой в глазах.
— Да? — я надеюсь, что ей опять захотелось целоваться.
— Адам? — повторяет она. С явной мольбой в каждом глазу.
— Чего тебе? — ворчу я, как большая, лохматая и довольная собака.
— Можно попросить тебя об одном одолжении?
ВОТ ОНО! — проносится в моем размягченном мозгу, в котором вода угрожающе плещется о стенки черепа.
— Могу ли я… бедная девочка… попросить у тебя взаймы твои синглы?
— М-м-м… нет, — тяну я.
— О-о-о, ну пожалуйста! — она умоляюще протягивает ко мне руки.
— Папаша наложил на них запрет. Это его синглы, — говорю я не совсем уверенно, и мне очень жаль, что она попросила не о поцелуе.
— Он ничего не заметит! — она вертится на диване.
— Он замечает все. Он проверяет, все ли они на месте, почти каждый день. Что касается синглов, он даже дядюшке Скруджу даст сто очков вперед.
— Мы совершим обмен, — она хитро улыбается и ерошит свой ежик.
— Какой обмен? — подозрительно спрашиваю я.
— Ты даешь мне взаймы пластинки и получаешь поцелуй! — она коварно улыбается и вытягивает губы трубочкой.
— Этого слишком мало. — Я пытаюсь напустить на себя презрение.
— Много поцелуев…
Я мотаю головой и делаю кислую рожу.
— Горячих…
Я делаю вид, будто не слышу.
— Настоящий долгий поцелуй, который длится вечно, как…
— Стоп! Это то, что нужно! — говорю я. — Но их должно быть по-настоящему много. Дешево ты не отделаешься.
— Круто! говорит она с улыбкой, означающей:
«Я так и думала». А вслух произносит: — Я вас, мужчин, давно раскусила.
— Ты и половины о нас не знаешь, — хвастливо говорю я и позволяю ей начать расплачиваться со мной поцелуями. Наш поцелуй длится почти целый вечер.
До самого ее ухода и до того, как она прячет в большой пластиковый пакет десять синглов, завернутых в пачку комиксов, чтобы папаша ничего не заметил. Но папаша сидит в гостиной и пялится в телик, не видя того, что там показывают. Он мечтает о свежем бифштексе. В глазах у него плещется коричневый соус.
Потом он выходит на кухню и наливает себе еще одну чашку горячего бульона. Я слышу, как он, проходя мимо, бормочет:
— Лосось с молодой картошкой и укропом, тефтели с жареной картошкой, цыпленок в карри, — он посылает мне налитый кровью взгляд, плечи у него опущены.
Папаша похож одновременно на звонаря из «Собора Парижской Богоматери» и душителя из Бостона. Нет, больше всего он похож на собаку Баскервилей.
— Я думаю только о еде, — шепчет он мне, снова выходя к нам.
— Ужинать будете? — кричит в это время мама.
Папаша со страдальческим видом смотрит на меня.
— Нет, спасибо, я сыт, — отвечает он не слишком убедительно.
Мама проходит мимо и хлопает его по животу.
— Здесь много всякой вкуснятины, — говорит она и уходит на кухню.
— Гм, — хмыкает папаша и ложится. Я уверен, что он мечтает о длинной веренице блюд с рыбой, мясом, красными и зелеными овощами. Может быть, и о каше! Хотя кашу он терпеть не может. Но сейчас даже каша для него желанна.
— Послушай, братишка, мне надо кое о чем с тобой потолковать, — говорит Сёс после завтрака. Папаша уже давно смотался из дома. Мама закончила читать объявления о смерти и тоже ушла.
— О чем? — спрашиваю я и жду, чтобы Сёс заговорила первой. Через полчаса ко мне придет Франк. У меня для него приготовлен сюрприз.
— О деньгах за велосипед. Тебе не кажется, что ты мог бы отдать мне хоть половину? Думаю, ты не надеешься, что я буду ждать их все лето? — говорит она и одевается, чтобы идти на работу. Бриджи ей тютелька в тютельку. Плюс солнечные очки, похожие на маску для ныряния. Они прилипают к лицу с помощью резиновой прокладки.
— Нет, конечно… — я стараюсь что-нибудь придумать и спасаю положение, начав чистить зубы. Разговаривать со щеткой во рту невозможно. С моей стороны это ловкий ход. Ход настоящего шахматиста.
— Что ты сказал? — Сёс прислоняется к дверному косяку ванной и наблюдает, как тщательно я чищу коренные и передние зубы.
— Гргрлпллс, — отвечаю я с пеной на губах.
— Я могу подождать, — она не сдается и спокойно ждет.
Таких чистых зубов у меня давно уже не было. Но ничего подходящего мне в голову не приходит.
— Скоро ты их получишь, — говорю я, так ничего и не придумав.
— Как скоро?
— На той неделе. Я должен сначала немного подкопить.
Читать дальше