Юн Эво - Солнце — крутой бог

Мама пригласила к себе на вечер подруг. Папаша сидит в спальне перед компьютером и думает об Ибсене. У него вечером встреча с театральной группой. Сёс уже умотала из дома на лодочную прогулку с двумя школьными подругами. А мама только кивает, когда я говорю ей, что иду прошвырнуться. Но потом спохватывается, как будто хочет получить побольше инфы.

Я прикидываюсь, что не слышу ее вопросов, спешу привести себя в порядок и смыться.

— У тебя свидание? — вдруг спрашивает она. Подкрадывается ко мне и вглядывается в мое лицо. — Не вздумай врать. Еще никому не удалось что-нибудь от меня скрыть!

Я думаю, знала бы ты, что от тебя скрывает папаша! Но, естественно, не выдаю его.

— Бинго, мамаша! — говорю я.

После этого она выуживает из меня всю историю так же, как рыболов-спортсмен вытаскивает на берег рыбу. Осторожно, силой, хитростью и обманом. Наконец она улыбается — допрос окончен. Тем временем папаша тоже выходит к нам и слушает наш разговор. То есть, выглядит это так, словно он неуверенно бродит вокруг и вообще ничего не слышит. Но когда он останавливается с улыбкой, я понимаю, что он слышал все. Мама убегает, чтобы купить молоко, а папаша прокрадывается на кухню и возвращается с вороватым видом. Не иначе как он там что-то стибрил.

— Возьми с собой, — шепчет он мне, будто мама на улице может нас услышать. Он протягивает мне три баночки пива, я кладу их в пластиковый пакет, а сверху сую джемпер и несколько дисков.

— Так вам с Клаудией будет немного веселее, — говорит он и улыбается. Хотя я вижу за этой улыбкой нечто совсем другое. — Ты помнишь, о чем мы с тобой вчера договорились? — спрашивает он.

Я киваю, и он улепетывает в спальню, как только мы слышим на лестнице мамины шаги. Я прячу пакет за кровать и надеюсь, что банки звякнули не слишком громко.

Папаша включает телик. Время подходит к семи, и он чувствует себя неприкаянным. Четверть восьмого. Двадцать минут. Мама тоже, как вор, прокрадывается в мою комнату.

— Возьми, — говорит она тихо, чтобы папаша в гостиной ее не услышал. И протягивает мне пластиковый пакет. В нем три баночки пива. — Развлекитесь немного. Я еще помню, как человек себя чувствует в вашем возрасте, — говорит она. Я держу язык за зубами и ставлю пакет рядом со своей сумкой. — Не сомневаюсь, что вы хорошо проведете вечер, — говорит мама, быстро обнимает меня и мчится на кухню, чтобы приготовить все к приходу подруг.

А я остаюсь с сумкой, потяжелевшей от пива. Я всегда говорил, что у всех людей есть свои тайны. В моем случае две совершенно особые тайны. Можно подумать, что папаша с мамашей вообще не знают друг друга. Ни один из них не хочет, чтобы другой знал о его поступке. А может, они просто боятся, что другому не понравится, что я в субботу вечером буду пить пиво? Неужели даже взрослые так плохо понимают друг друга? Неужели мне следует отказаться от мысли стать взрослым? Я чешу в затылке и обещаю себе завтра же выяснить это у Франка. Хотя разве он знает ответ на этот вопрос, ведь он тоже взрослый. Вот и пойми их, этих взрослых!

Я успеваю посмотреть главные сообщения «Новостей» и убегаю. Мне требуются и сила, и время, чтобы доставить груз пива в Торсхов, где живет Клаудия.

Рядовой Адам смущен. Днем победа была на моей стороне. Но теперь меня преследует страх. О чем мы будем разговаривать весь вечер? Что у нас общего? А что, если ей нравится какая-нибудь дебильная музыка? А что, если она считает, что искать любопытные фактики в интернете — самое идиотское из всех известных ей занятий? А что, если она не такая красивая, как мне показалось? А что, если она решит, будто я вовсе не такой славный парень, каким показался ей днем?

А что, если?..

А что, если?..

И т. п.

От страха мысли начинают ходить по кругу. Меня пробирает холодная дрожь, колени подгибаются. Легкие проваливаются куда-то в живот, почки и печень отправились прогуляться. Я думаю о Солнце, о Франке, о Сёс, о черепахе Адаме и знаю, что никто из них сейчас меня не спасет.

Ведь я совершенно не знаю Клаудию. Придумал ли бы я лучший план на вечер, если бы был старше? Едва ли. Можно сказать, что быть взрослым — это быть слишком высокого мнения о себе. Во всяком случае, в последние недели я в этом почти убедился.

Где-то впереди висит таинственный дверной звонок на таинственной двери подъезда, где таинственная лестница ведет в таинственную квартиру. Туда-то я и направляюсь. Но по непонятной причине мне все кажется трагическим и страшным. Представьте себе, что вы тащитесь к зубному врачу. Именно так я себя сейчас чувствую. Я звоню в таинственный домофон и поднимаюсь в квартиру принцессы. Принцесса открывает дверь, и черепаха Адам вяло здоровается с ней.