Елена Усачева - Соперница Снежной королевы

– А ты, оказывается, вся такая таинственная… – в донышко стакана сказала Соня. – Не ожидала. Хорошо, что мы теперь вместе. Нас многое связывает.

– Что нас связывает? – Лиза потеряла счет съеденному печенью, которое в желудке больше не помещалось. Вот уж никогда Лиза не думала, что сможет объесться сладким.

– Например, случай в раздевалке.

Угощение запросилось обратно, но Лиза разом влила в себя стакан газировки, поперхнулась. Брызнули нежданные слезы.

– Ты же знаешь, что это все придумал Костик. Я тебе рассказала его тайну, что он тобой интересуется. Теперь между нами не может быть никаких секретов. Куда ты, туда и я.

Ух ты! От разворачивающейся перспективы дух захватывало. Кто не мечтал быть рядом с Томиловой!

– Так что у вас с американкой?

– Ничего, – быстро ответила Лиза. – Я потеряла ее стул.

– Какой стул? – Соня мгновенно выплыла из томного состояния.

– Обыкновенный. Нона его в парк отнесла, чтобы сидеть было удобней. А потом убежала. Я спрятала, на следующий день пришла – нет стула.

– То-то Горюнова сегодня такая печальная, – сделала странный вывод Соня. – Ну хорошо. – Она вальяжно потянулась. – Значит, завтра идем к тебе знакомиться с твоим парнем. Часа в четыре подойдет? Твои родители днем на работе?

Ну вот и все. Конец дружбе.

– На работе, – прошептала Лиза, откладывая печенье, неизвестно как оказавшееся в ее руке.

Где ищут парней? Широкоплечих блондинов с гирей под мышкой?

Домой Арзамасцева шла как в тумане. Будущее виделось мрачным.

– Галя! – кричала вечером в трубку Лиза. – Срочно! У тебя нет какого-нибудь приятеля?

Обращаться было больше не к кому – только к соседке по парте. Галя ахала, охала и отвечала уклончиво. Парня у нее не было. И брата тоже. За полчаса они перебрали всех известных родственников одноклассников. Выходило, что если знали они, то могла знать и Томилова. То есть ничего хорошего не выходило.

– Мне срочно нужен! – почти рыдала Лиза.

– Может, эта крокодилица обойдется фотографией? Возьми какого-нибудь манекенщика, обрежь поприличней, отсканируй – и покажи. Скажешь, срочно улетел в Гватемалу, как только узнал, что Сонька хочет его увидеть. – Галя Томилову недолюбливала.

– Нужен живьем.

Мир рушился, раскалываясь на части. Что делать – непонятно. Хоть прямо с утра иди к спорткомплексу и уговаривай какого-нибудь тяжелоатлета заглянуть к ней в гости на чаек, чтобы поболтать с подругой. Или сказать Соне, что поклонника украли инопланетяне? Вот прямо ночью и украли. Он лез к ней по водосточной трубе, в одной руке мандолина, в другой гроздь винограда. Лез, лез… и не долез. Вспышка света, легкое землетрясение – и вот он уже прощально машет рукой из иллюминатора улетающей тарелки.

Можно, конечно, признаться, что никого нет. Но это будет подобно смерти. Их отношения с Соней и так призрачные. После такого Томилова точно не захочет общаться. У нее-то небось парень на каждый день недели припасен.

Остается спорткомплекс, другого выхода нет. Или?..

– Мама! У нас есть среди родственников парни лет шестнадцати-семнадцати?

– Среди каких родственников?

Лиза уставилась в угол, где за комодом в барочном стиле прятался фикус. Когда идешь в открытый космос надо готовиться. Летчики по два года тренируются, под водой, под землей, в невесомости, а она сунулась на вражескую планету без скафандра.

– Погоди!

Мама выбралась из кресла, отложив небольшую книжицу в грязно-коричневой обложке с тиснением. Опять какой-нибудь Гёте. Вечно она пишет за других диссертации – то по Рильке, то о Фаулзе, и тогда Лиза с утра до вечера вынуждена слушать стихи, рассуждения о тонкостях переводов и находить у себя на кровати распечатки из нетленных трудов.

– У твоего отца, возможно, кто-нибудь есть.

Лиза мысленно застонала и стукнулась затылком о косяк двери. Это надолго. Сейчас мама достанет альбомы и начнет их перелистывать, перебирая всех знакомых и незнакомых родственников. А уж если это родственники отца, то тут без слез не обойдется. Папа умер два года назад, и они остались вдвоем с мамой в огромной квартире, обставленной антиквариатом, с небольшим запасом денег. Отец был вдвое старше матери, боготворил ее, как совершенство красоты. Больше в этой жизни он никого не замечал. Лизу в том числе. Мама не уставала причитать, что оставленных денег очень мало, что они вот-вот начнут распродавать мебель, но при этом даже не пыталась устроиться на работу, перебиваясь случайными заработками, типа написания диссертаций и дипломов по литературе. А тут вдруг разговор о родственниках. Хороший повод напомнить о себе, тем самым пробудив родственные чувства, – а ну как с деньгами обломится?