Альфонс Доде - Прекрасная нивернезка

Старик решил сразу оторвать ребенка от всех его старых привязанностей. Он жаден теперь в самой своей нежности, как прежде был жаден на золото.

Ничего не давать никому! Ни с кем не делиться!

Его сокровище — для него одного, и никто пусть на него не глазеет.

В ушах у Можандра шум, подобный шуму поезда.

Голова его пышет, как паровоз.

А мечты несутся быстрее всяких паровозов и всяких поездов, перескакивая через дни, месяцы, годы.

В его мечтах Виктору двадцать лет, и на нем темно — зеленый мундир с серебряными пуговицами.

Студент Лесного института!

У студента Можандра как будто бы даже шпага на боку и треуголка, сдвинутая на ухо, как у студента-политехника, — все институты и все мундиры смешались в грезах Можандра.

Да и не все ли равно!

Можандр не скупится ни на галуны, ни на позолоту.

Ведь денег хватит, чтобы заплатить за все это… И Виктор будет «образованным господином», раззолоченным с ног до головы.

Мужчины будут снимать перед ним шляпы.

Самые красивые женщины будут от него без ума.

А где-нибудь в уголке будет сидеть старик с мозолистыми руками и с гордостью говорить:

«Вот мой сын!»

«Ну как дела, сынок?»

«Сынок» тоже грезит, надвинув на глаза берет, в ожидании золоченой треуголки.

Ему бы не хотелось, чтобы отец заметил, как он плачет.

Разлука произошла так неожиданно!

Клара поцеловала его, — ее поцелуй и сейчас еще горит у него на щеке.

Папаша Луво отвернулся.

Мамаша Луво побледнела.

А Мимиль, чтобы его утешить, принес ему свою миску с супом.

Все! Даже Мимиль!

Как-то они будут жить без него?

Как-то он будет жить без них?

Будущий студент Лесного института настолько взволнован, что всякий раз, когда отец к нему обращается, отвечает:

— Да, господин Можандр.

Далеко еще не все напасти кончились для маленького судовщика с «Прекрасной нивернезки».

Сделаться «образованным господином» стоит не только денег, но и больших жертв и огорчений.

И Виктора охватывают смутные предчувствия, а скорый поезд, свистя, проносится по мостам над пригородами Невера.

Виктору кажется, что он уже видел когда-то, в далеком, печальном прошлом, и эти тесные улицы и эти узкие тюремные окна, откуда свешиваются жалкие лохмотья.

Теперь под ногами у них уже мостовая. Вокруг движется и гудит суетливая вокзальная толпа, снуют зеваки, толкаются носильщики с багажом, стучат колеса фиакров, тяжелых омнибусов, осаждают их шумно путешественники с затянутыми в ремни пледами.

Виктор с отцом выезжают в экипаже за ворота вокзала.

Плотника не покидают его мечты.

Ладо немедленно преобразить Виктора.

И прямо с вокзала он отправляется со «своим сыном» к портному коллежа.

Новенькая мастерская, блестящие прилавки. Хорошо одетые господа, словно сошедшие с цветных гравюр, что развешаны по стенам, с покровительственной улыбочкой открывают посетителям двери.

Они показывают папаше Можандру обложку «Журнала мод», на которой изображены курящий ученик коллежа, амазонка, джентльмен в охотничьем костюме и невеста в белом атласном платье.

У портного под рукой модель форменного мундира, подбитого волосом на груди и на спине, с прямыми полами, с золочеными пуговицами.

Он раскладывает модель перед плотником, а тот, сияя от гордости, восклицает:

— Вид у тебя будет прямо как у военного!

Какой-то человек в одной жилетке, с сантиметром вокруг шеи, подходит к ученику Можандру.

Он снимает мерку: ширина бедер, талия, спина.

Эти манипуляции вызывают у маленького судовщика воспоминания, от которых у него на глаза навертываются слезы, — причуды бедного палаши Луво, воркотню «женщины с головой», все то, что он покинул.

Со всем этим покончено.

Прилично одетый молодой человек, которого Виктор видит перед собою в большом зеркале примерочной, не имеет решительно ничего общего с маленьким подручным на «Прекрасной нивернезке».

Портной кончиком сапога пренебрежительно вталкивает под прилавок, словно кучу лохмотьев, обесславленную матросскую блузу.

Виктор чувствует, что все это — его прошлое, от которого его заставили отказаться.

И не только отказаться!

Ему запрещено даже вспоминать о нем!

— Надо решительно избавиться от недостатков вашего прежнего воспитания, — строго сказал г-н директор, не скрывая своего недоверия к новичку.

А для того, чтобы это перерождение пошло легче, решено, что ученика Можандра только раз в месяц будут отпускать из училища.