Борис Алмазов - А и Б сидели на трубе

Взял и нарисовал кружева. Как будто платочек кружевами обшит и они из карманчика выглядывают. Полюбовался на Женечку, стал дальше рисовать. За Женечкой Зинка стоит. Она совсем наоборот: не чистенькая, как Женечка, а будто метла растрёпанная!

— И всё время всякие секреты выдумывает! — сказал Дементий. — И врёт! Вот и сейчас сама в очереди стоит, а сама что-то Женечке нашёптывает. Интересно, что?

Если бы за ней кто-нибудь другой стоял, он бы запросто всё услышал. Зинка так шепчет, что во всём хуторе собаки лаять начинают. Но за Зинкой стоит второклассник Иван Иванович Иванов. Этот ничего вокруг не видит и не слышит, потому что всё время ест! Как у него только челюсть не устаёт всё время жевать?

Дементий нарисовал толстого Иванова с ватрушкой в руке… И тут работа у него остановилась, потому что как Дементий ни напрягал память, как ни чесал в затылке, ни морщил лоб, а ни одного предмета, ни одного животного на букву «Й» придумать не мог.

Он целый день думал, и ночью думал — не мог заснуть, и даже когда заснул, ему приснилась буква «Й». Но ни одно слово, начинавшееся с этой буквы, не придумалось!

Утром мама разбудила его рано и говорит:

— Пойдём, Дементий, на базар! Сегодня воскресная ярмарка!

На базар Дементий любил ходить даже больше, чем в кино! Потому что в кино только смотришь и слушаешь, а здесь можно ещё нюхать и пробовать! А попробовать есть что! Тут и яблоки прошлогодние целыми горами насыпаны, и уже молодая черешня в лукошках, и маленькие зелёные пупырчатые огурчики, и мёд в деревянных лоханочках горками, а сотовый — в рамках. И над ним сердитые пчёлы вьются. А рядом в бутылках тягучее масло золотом на солнце светится. Целый ряд тётенек в белых фартуках и белых халатах белым творогом, сметаной и молоком торгуют, а на другом конце базара наоборот: чёрный дядька в чёрном фартуке на чёрной колоде мясо рубит. У дядьки чёрные усищи и мохнатые ручищи!

Но мама повела Дементия дальше, в самый дальний угол рынка, где, как большие полированные жуки, стояли «Волги», «Москвичи», «Жигули» и «Запорожцы» с прицепами, где в ларьках, затенённых полотняными козырьками, продавались сапоги и туфли, всякая материя, пальто и тулупы, радиоприёмники и футболки, фотоаппараты и ковры. Но и в эти ларьки они не заходили, а вышли за ворота рынка, и тут у длинной дощатой изгороди Дементий увидел верблюда. Верблюд был громадный, как тепловоз, а может, ещё больше. У него были горбы и огромные ножищи. Весь он был мохнатый и коричневый. Чуть поодаль стояли и другие верблюды. И все они смотрели на Дементия сверху вниз, жевали мягкими губами и моргали длинными ресницами.

Верблюды были запряжены в здоровенные двухколёсные повозки. На повозках сидели тётеньки с очень узкими чёрными глазами, в пёстрых платках и кофточках, в длинных юбках с оборками, в тонких сапожках без каблуков и продавали шерсть.

Мама стала водить Дементия от одной повозки к другой, а Дементий всё смотрел на верблюда. И вдруг на одном верблюде увидел между горбами мальчишку.

«А может, не мальчишку!» — подумал Дементий. Был он в брюках и в красной курточке, но на голове у него на самой макушке торчала косичка, похожая на кисточку. Такой кисточкой отец Дементия намыливал щёки, когда брился.

Но смотрел этот с кисточкой не как девчонка, а как мальчишка. Дементий и тот, на верблюде, долго друг друга рассматривали. Потом тот, что с косичкой, потянул за какую-то верёвку и верблюд подогнул передние ноги, а потом задние поджал и лёг. Мальчишка поёрзал и стал прямо перед Дементием.

Он поморгал щёточками чёрных ресничек и вдруг тоненько сказал:

— Дорово!

— Здрас-с… — ответил Дементий. И они пожали друг другу руки. Тогда Дементий показал пальцем себе на грудь и сказал:

— Дементий.

— Ментий! — повторил мальчишка с косичкой.

И тут же, ткнув себя пальцем в грудь, сказал:

— Йисин.

Потом Дементий сказал:

— Йисин, — а Йисин сказал:

— Ментий, — и они стали смеяться. И тётенька, наверное его мама, тоже стала смеяться. Потом она достала откуда-то длинные коричневые палочки сушёной дыни и дала мальчишкам. Дементий с Йисином стали есть. А мама Дементия достала из сумочки конфеты и стала всех угощать. Все ели и смеялись.

А когда Дементий с мамой шли домой, мама сказала, что купила ему шерсти на свитер и договорилась, чтобы мама Йисина сделала из верблюжьей шерсти для Дементия одеяло и привезла его на осеннюю ярмарку.