Анника Тор - Правда или последствия

Гунилла взглянула на нее и увидела у Сабины наушники. Точнее сказать, один наушник, потому что вторым ухом Сабина слушала, что происходит в классе.

— Сабина, что я тебе говорила про плеер? — возмутилась Гунилла. — Сию же секунду сними наушники!

Отбирать у Сабины плеер она не стала — наверно, решила, что классный час это все-таки не урок.

Сабина сняла наушники и положила их в парту. Тобиас и Эмиль все еще распевали детские песенки, и Гунилла велела им замолчать. Петь они перестали, но продолжали кривляться молча.

Я подумала, что должна что-то сказать. Показать, что я не «детка». Я подняла руку.

— Да, Нора?

— Конечно, нужно устроить дискотеку. Мы ведь уже в шестом классе.

Я хотела поддержать предложение Фанни, но сделала это явно невпопад.

— Нужно выслушать мнение всех, — произнесла Фанни сладким голосом. — Вот ты, Карин, например, что думаешь?

Карин опустила глаза и ничего не ответила.

Юнас обычно помалкивает, потому что он заикается, и мальчишки над ним смеются. Но тут он сказал.

— Я с-с-согласен с Норой. К-к-конечно нужно устроить д-д-дискотеку. Мы же в шестом к-к-классе.

Мальчишки, естественно, начали смеяться, кто-то съязвил насчет меня и Юнаса.

Решив, что про дискотеку было сказано достаточно, Гунилла велела нам поговорить с родителями и узнать, кто из них может помочь на вечере. Как минимум трое родителей должны быть с нами весь вечер.

На этом урок закончился.

На лестнице Сабина и Фанни продолжали обсуждать классный вечер. Фанни решила, что не будет ничего спрашивать у родителей. Лучше умереть, чем привести их туда. К тому же у них нет времени. Сабина промолчала. Все знают, что ее мама не из тех, кто помогает школе. Она даже на родительские собрания не ходит.

Я решила, что все-таки спрошу у мамы. Она у меня молодец. С нравоучениями к ребятам не лезет, краснеть мне за нее тоже не приходится. Моя мама нравится Сабине, и даже Фанни однажды весной сказала, что у меня мама суперская.

Потом Фанни начала ко мне приставать с разговорами про Юнаса. Она сказала, что Юнас в меня влюбился, и стала его передразнивать:

— Я т-т-тебя л-л-люблю, Н-н-нора!

Мы уже вышли во двор и были почти у калитки, когда Сабина вдруг резко остановилась.

— Блин! А мой плеер?

— Да ладно, пусть до завтра полежит! — сказала Фанни.

— Ты что! Вдруг его кто-нибудь возьмет!

— Тогда вернись сейчас, — предложила я. — Мы тебя подождем.

Сабина посмотрела на третий этаж, на окна нашего класса. Вид у нее был такой, словно забираться предстояло по меньшей мере на Эверест. Я знаю это выражение ее лица. И в первом классе, когда я таскала за нее портфель, и в четвертом, когда шила вместо нее мешок для физкультурной формы, на ее лице было именно такое выражение.

— Неохота! — простонала Сабина.

— Тогда пусть лежит, — сказала Фанни и направилась к калитке.

— Я схожу, — предложила я. — Подождете?

— Конечно, — сказала Сабина.

Я побежала по лестнице наверх. Мои шаги эхом отдавались в тишине. Пробегая мимо второго этажа, я услышала музыку. В зале кто-то играл на флейте.

Гунилла ушла, но, на мое счастье, не заперла класс. Я открыла парту Сабины. Там кучей лежали книжки, листочки, сломанные карандаши и мелки. Старый номер журнала «Роман моей жизни» без обложки, пустой мятый пакет из-под сладостей, маленькое зеркальце. А вот и плеер.

Я пролистала «Роман моей жизни», взяла плеер и закрыла парту.

Сабина сидит в классе сзади меня, возле самого окна. Из окна я увидела, что Сабина и Фанни разговаривают с Тобиасом и Эмилем, стоя у калитки, ведущей на Новую площадь.

Через две минуты я уже была внизу. Но их на месте не оказалось. Их вообще нигде не было.

Я стояла с плеером Сабины и не могла понять, куда они делись.

Обещали ждать, а сами ушли.

Забыли про меня. Как будто я никто. Как будто меня нет.

Я надела наушники и включила музыку. Музыка была все та же, все тот же итальянский певец.

Почему я никак не могу запомнить его фамилию?

Врубив музыку на полную мощность, я отправилась домой.

Вечером в кровати я снова и снова слушала песни, которые так нравятся Сабине. Вдруг в комнату ворвался Антон. Он никогда не стучится, хотя я специально для него повесила на двери табличку.

— Ты не знаешь, когда мама придет? — заорал он.

Я не знала и сделала вид, что не слышу его вопроса.