Фрэнсис Бёрнетт - Таинственный сад

И тогда Колин, просияв от внезапной находки, сказал:

– А может быть, у меня какой-нибудь ненормальный болезненный аппетит?

– Нет, нет, – возразил доктор, – аппетит у тебя вполне здоровый. Ты потолстел, и цвет лица у тебя улучшился.

– Наверное, это я просто распух и температурю, – продолжал развивать свою линию Колин. – Я читал, с умирающими так часто бывает.

Доктор Крейвен взял его за руку и сосчитал пульс.

– Температура нормальная, – задумчиво произнес он. – И вид у тебя здоровый, как никогда. Если так и дальше пойдет, ты можешь, мой мальчик, надолго забыть о смерти. Твой папа очень обрадуется, когда получит наше письмо.

– Я не позволю! Я не позволю! – затряс кулаками Колин. – Нельзя ему писать обо мне! Вдруг мне потом станет хуже? Может быть, у меня уже этой ночью будет ужасная лихорадка? Я даже сейчас чувствую наступление чего-то плохого, – весьма радостным тоном уточнил он. – Вы же знаете, как на мне отражается любое волнение! А вы сейчас очень разволновали меня этим письмом к отцу. Я уже весь горю! Запомните: я ненавижу, когда обо мне пишут или шепчутся! Ненавижу так же сильно, как когда на меня незнакомые смотрят!

– Тише, тише, мой мальчик, – принялся успокаивать его доктор. – Без твоего разрешения мы папе ничего не напишем. Тем более если ты так болезненно это воспринял. Я вовсе не хочу, чтобы тебе стало хуже.

О письме мистеру Крейвену доктор больше ни разу не упоминал. Сиделка была тоже строго-настрого предупреждена о недопустимости подобных бесед с пациентом.

– У него невероятное улучшение, – говорил ей доктор. – Это почти что чудо. Правда, он еще не избавился от повышенной раздражительности. Тут нам с вами следует проявлять особую осторожность. Нельзя, нельзя, чтобы он сейчас волновался!

Маленькая победа над доктором Крейвеном Мэри и Колина не успокоила, и они тут же принялись за разработку дальнейших военных действий.

– Наверное, все-таки мне придется устроить истерику! – с сожалением проговорил мальчик. – Если бы ты, Мэри, знала, как мне не хочется! У меня может вообще ничего не выйти. Ведь я теперь думаю о хорошем, а не о плохом. И испортить себе настроение так, как раньше, уже не смогу. Но должен же я принимать какие-то меры, чтобы они папе не написали!

Обсудив все и взвесив, оба заговорщика решили поменьше есть. Однако осуществить эту задачу не удалось. Каждое утро Мэри и Колин просыпались ужасно голодными. А завтрак, как назло, подавали великолепный. Могли ли они удержаться, видя перед собой горячий хлеб, белоснежные яйца, малиновый джем и густые топленые сливки! Особенно тяжко Мэри и Колину, которые ели теперь всегда вместе, приходилось, когда на завтрак подавали ломтики поджаренной ветчины. Учуяв их благоухание из-под серебряной крышки, мальчик и девочка скорбно качали головами.

– Боюсь, мы сейчас с тобой это съедим, Мэри, – говорил в таких случаях Колин. – Ничего, мы еще можем попробовать отказаться от обеда. Или от ужина.

Но за обедом, а после – за ужином повторялась та же история. И когда на кухню из комнаты юного мистера Крейвена приносили совершенно пустые тарелки, слугам было о чем посудачить.

– Если бы эти куски ветчины хотя бы немного потолще резали, – однажды мечтательно произнес Колин. – А по одной булочке на человека, я считаю, вообще слишком мало.

– Конечно! – подхватила Мэри. – Такая малость годится только для умирающих. Если собираешься жить, нужно булок гораздо больше. Я бы их целых три съела.

Неизвестно, чем бы кончились эти муки, если бы на другой день после беседы с матушкой Дикен не пришел им на помощь. Поработав как следует вместе с Мэри в саду, он вдруг скрылся в кустах и извлек оттуда два жестяных ведерка. Одно из них было полно жирным парным молоком. А в другом лежали домашние булки с изюмом. Миссис Соуэрби так плотно укрыла их сине-белой салфеткой, что они даже не успели остыть. Мэри и Колину булочки с молоком показались чуть ли не райской пищей.

– В твоей маме, как и в тебе, есть что-то волшебное, – уверенно произнес с полным ртом Колин, – и в ее булочках тоже. Так ей и передай, пожалуйста, Дикен. Мы с Мэри очень ей благодарны.

Произнося эту короткую речь, Колин умудрился дожевать булочку и тут же запихнул в рот следующую. Мэри делала то же самое, и они не останавливались до тех пор, пока оба ведерка Дикена не стали совершенно пустыми.

Так было положено начало съестным сюрпризам от миссис Соуэрби. Несколько дней спустя до Мэри и Колина вдруг дошло, что они наносят семейству Дикена ощутимый урон. Получалось, что его матушка теперь, кроме своих, кормит еще двух детей. Но выход быстро нашелся. Мэри и Колин стали посылать с Дикеном деньги, чтобы миссис Соуэрби могла купить еды на их долю. Еще через несколько дней Дикен довел питание Мэри и Колина до совершенства. Найдя неподалеку от парка, где они первый раз увиделись с Мэри, овраг, он сложил там из камней жаровню. В ней они пекли картошку и яйца. Печеных яиц Мэри и Колин до сих пор никогда не пробовали, и они им очень понравились. А печеная картошка со свежим маслом была не только вкусна, но и, в сочетании с посылками миссис Соуэрби, замечательно утоляла голод.