Владимир Беляев: Город у моря

Оглушая нас дробным треском мотора, вынырнул из-за Должецкого леса и медленно поплыл над нашими головами желтоватый «кукурузник». «Не профессор ли это летит из Львова по вызову Елены Лукьяновны?» – подумал я.

– А вы знаете, друзья, кто одним из первых описал наш город? – сказал Лазарев.

– Кто? – спросил Маремуха.

– Поэт Батюшков! Он ведь служил здесь!

– Настанет еще время, – мечтательно сказал Петро, – когда вы, Валериан Дмитриевич, отведете в своем музее почетный уголок еще одному нашему школьному товарищу.

– Кому именно? – оживился директор заповедника.

– Александру Бобырю!

– Я такого не помню.

– Где вам упомнить Сашу Бобыря, если и нас вы признали с трудом! – заметил Маремуха. – Александр Бобырь учился в нашей школе, потом перешел в фабзавуч. Затем попал к Азовскому морю. Стал увлекаться авиацией. Собирали они, собирали один неисправный учебный самолет вместе с приезжим летчиком, раздобыли к нему недостающие детали, а потом как взмыли над морем! Мы и смекнуть не успели, что и как, а уж Саша нам с неба рукой машет…

– Но этого еще мало для того, чтобы увековечить память вашего друга в музее, – осторожно сказал Лазарев. – Сейчас летают сотни и тысячи юношей.

– А мы и не думаем, что за один только этот первый рискованный полет нужно увековечить память Бобыря, – ответил Петро. – Саша отличился другим. В тысяча девятьсот тридцать шестом он добровольно поехал помогать республиканской Испании. Он летал там на «курносых», сбил два самолета «савойя» и, кажется, три «юнкерса» и погиб в воздушном бою под Теруэлем. В газете «Мундо обреро» о нем некролог был. Уже после я познакомился с одним испанским летчиком. Фернандес некто. Его обучал полетам Саша Бобырь. Фернандес мне и фотографию его показывал. Стоит наш Сашенька в обнимку со смуглым испанцем на полевом аэродроме. Оба в комбинезонах. Смеются. А вдали – горы. Как я жалею, что не выпросил тогда у Фернандеса этот снимок! Сейчас бы передал его вам.

– Не журись, Петро, – сказал я, – каких только встреч не бывает в наше время! А вдруг твой Фернандес командует партизанским отрядом где-нибудь под самым носом у Франко? И карточка та все еще при нем? И может быть, настанет час, когда Фернандес и его партизаны свободно, не боясь испанских жандармов, покажут нам могилу Бобыря?

– А уж если доведется вам побывать там, – сказал Лазарев, замедляя шаг, – то я вас очень попрошу – возьмите земли немножко с той могилы! Я выставлю ее в музее и напишу: «Земля Испании, за свободу которой пролил свою кровь юноша из Подолии Александр Бобырь!»

– Валериан Дмитриевич, – сказал, помолчав, Маремуха, – свяжитесь с историками Львова. Пусть напишут вам, как вели себя защитники Старой крепости, освобождая от фашистов и Львов. Туда же первыми ворвались как раз танкисты-уральцы. Танкист с Урала Александр Марченко поднял над ратушей Львова красное знамя. Все эти факты представляют несомненный интерес и для вашего музея. Сделайте особую витрину: боевой путь на запад танкистов, которые освобождали подольскую землю!

– Хорошая мысль! – согласился Лазарев. – Но, собственно, защитников Старой крепости осталось мало. Большинство бойцов, которыми командовал старший лейтенант Стецюк, погибли. Те же из них, что уцелели – до момента, когда соединились Первый и Второй Украинские фронты, – так измотались, что на некоторое время их оставили во втором эшелоне. Стецюк, как узнал, что главные силы Советской Армии подошли к Подолии и фашисты заорали свое «капут», сказал товарищам: «Ну, пока все. Свою задачу мы выполнили». Повалился тут же, под башней Кармелюка, на мокрую землю и проспал без перерыва пятнадцать часов! Будили его, будили – ничего не вышло. Приехал командир бригады, глянул на спящего, махнул рукой и сказал: «Не троньте его. Пусть спит. И орлу нужен отдых!»

– А что же с Димой, Валериан Дмитриевич? – спросил я.

– Плохо с Димой! – ответил Лазарев. – Уже в последний день обороны снаряд из «тигра» разбил Архиепископскую. Вместе с обломками башни тяжело контуженный Дима упал во двор. До сих пор он не может сказать ни слова…

– Позвольте! Так это к нему профессора из Львова вызвали? – воскликнул я. – Как же я раньше не догадался!

– Уже вызвали? Очень хорошо! – обрадовался Лазарев.

– Возможно, это он и пролетел сейчас на «кукурузнике», – сказал я.

– Сходим давай к Диме, а, Василь? – загорелся Маремуха.

– Сходим! – согласился я. – Раз ты сегодня остаешься в городе, у нас времени хватит. К тому же я знаю Елену Лукьяновну. Она его лечит и, думаю, пропустит нас.