Наталия Лойко - Женька-Наоборот

Поскорей бы пришло это будущее! В настоящем Жене категорически не везет. Вот хотя бы в эту минуту… Он еще за работу не взялся, а паркет, только что сиявший почище отцовского письменного стола, покрылся какой-то трухой. Откуда они наползли, эти опилки, вперемешку с гвоздиками да шурупчиками?

Оправдывайся потом, объясняй, что никакого баловства не было — была охота заняться серьезным делом. Чем он хуже того же Алешки Рязанцева? Почему ему ничего нельзя? Почему он всегда всем мешает?!

И вдруг… Вдруг Женя расплывается в широченной улыбке, вскакивает и, все еще не веря своему счастью, растворяет дверь на балкон. Глубоко вдохнув воздух, освеженный недавним дождем, ковырнув влажную землю в цветочном ящике, прикрепленном к балконной решетке, он, ошалело улыбаясь, смотрит на пол. На прекрасный, ничем не заставленный бетонный пол, который через мгновение станет его рабочим местом.

Савелий Матвеевич объяснял, что рабочее место требует хорошего освещения. Таких люстр-отражателей, которые висят в мастерских школы, Женя, разумеется, не имеет. Но он притащит на балкон настольную лампу со стеклянным матовым абажуром и в одну минуту удлинит у этой замечательной лампы шнур.

Подпрыгивая, размахивая руками, Женя спешит на кухню, где собирается позаимствовать электроудлинитель, отключив его от холодильника. Разумеется, ненадолго. Так, чтобы немного перед сном поработать. После он снова включит, можете не сомневаться!

Кухня, как всегда, встречает его сияющей белизной. Любит мама свой дом! Женю она, конечно, тоже любит, но, как сказал бы Толик, не входит в его психологию. На столе для Жени приготовлен ужин — творожники и молоко. Ешь, поправляйся, только не партизань на кухне.

Есть он не хочет, а партизанить не собирается. Он заберет удлинитель, подключит его к лампе, и больше ему ничего не надо.

Вот и записку ему оставили на условленном месте: «Ложись вовремя! Мы задержимся у Касаткиных».

Вовремя? Гм… Если верить часам, висящим над холодильником, пора, пожалуй, доставать простыни, разбирать тахту. Ну ничего! Сегодня у Жени такое настроение, что дело пойдет по-быстрому. И, кроме всего… Родители до того любят бывать у Касаткиных, что вернутся нескоро. Ура!

Женя действует очень разумно. Поскольку на балконе после дождя мокрядь, он для подстилки забирает в родительской комнате пачку старых газет. Обежав глазами эту комнату, залитую уютным розовым светом, Женя обнаруживает в ней непривычный разгром. Шлепанцы на виду, гардероб нараспашку, брюки на стуле. Но он не хмыкает, не насмешничает. С чего у него такое удивительное состояние? Он снисходительно журит взрослых: «Что ж это? Других день и ночь пилите за беспорядок, а сами так спешили к своим дорогим Касаткиным, что все на свете забыли». И покачивает головой: «Честное слово, как дети!»

Жене многое непонятно. Особенно, когда родители заводят разговор о «настоящей жизни». Настоящая жизнь — это опять же Касаткины! Так получается. Вот недавно Касаткины приобрели (не «купили», а «приобрели») замечательный магнитофон. Теперь отец Жени гнет спину, чтобы не отставать от них. Очень здо́рово! Но зачем? Женю к магнитофону ни за что не подпустят, самим даже радио некогда слушать.

Интересно, с какой новой мечтой родители сегодня придут от Касаткиных? Ладно, лишь бы задержались подольше. А балкон — это гениальнейшая из идей!

На балконе Женя устроился замечательно. Тихо, уютно, светло. Весь пол завален «богатствами», среди которых имеется секретный архив — письма и документы, выглядывающие из картонного футляра, в каких разносят подписные издания. Один Женя знает, что хранится в этом архиве. Знает, но хвастать не собирается.

Вот бы ахнул весь «Клуб пытливых», — ну, не все, а секция «П», занимающаяся поэзией, — если бы выяснилось, что в восьмом «Б» есть человек, не охваченный этой секцией, но уже написавший четыре длинных стихотворения. «Талантливых и актуальных», как определил брат.

Правда, пятого стихотворения не существует. Ни пятого, ни шестого. После отъезда Толи все пошло кувырком, и с тех пор Жене не до поэзии. Зато те четыре нисколько не устарели. Например, «От Земли до Луны» — сочинение Е. П. Перчихина. Много удачных мыслей и рифм. Или вот, «Сорок девять дней в океане»…

Приблизив к лампе мелко исписанный тетрадный листок, Женя прочел: