Ирина Гуро - На красный свет

Лешка спросил водителя:

— Что делать думаешь?

— В объезд. Чего уж тут, — нехотя ответил парень, отнюдь не поспешая заканчивать чай. — Валяй и ты. Вдвоем веселее.

Шофер не обращал внимания на своего спутника, но тот снова вмешался:

— А что нам спешить? У нас не горит, того-этого. Командировочные идут, хе-хе! Солдат спит, а служба идет.

— Ладно. Помолчи, не гавкай, — проговорил шофер и виноватым тоном объяснил: — Ты, паря, на нас, однако, не гляди. Ему, придурку, не на машине — на арбе и то не к спеху!

«Какой же ты водитель? Ведомый ты!» — подумал Лешка. — Но не задержался на этой мысли, прикидывая про себя: в объезд — это значит, на сотню километров почти больше… «Гангрена!» Лешка знал, что это такое. А тут еще ребенок. Это «скорей, скорей!» стучало и билось теперь в нем самом.

— Поеду напрямик! — Леша сказал это про себя, но его услышали.

— Дуришь, парень! — Пожилой расплатился, нехотя встал из-за стола. На прощание он бросил Лешке: — На рожон лезешь, того-этого. Если б не на таком гиблом месте…

Лешка отчетливо представлял себе поворот на Соктуй. Нет, он не хотел лезть на рожон. Но он должен был ехать напрямик. И он — опытный водитель, что-нибудь придумает. Там, на месте. Учтет обстановку.

…Ксения сидела, снова закутанная по брови. Снова недоступная. Молчала. «Не догадывается! — думал Лешка. — Да и откуда ей догадаться-то! Хорошо, что ее в чайной не было. Ну, а если бы знала, как поступила бы? Нет, в объезд не захотела бы». Лешка был в этом уверен. Не посоветоваться ли с ней? Он отогнал эту мысль. Простое соображение: она все равно не согласится на объезд. Значит, незачем зря ее волновать. Он водитель , он отвечает. Он ведет машину. И проведет ее.

Дорога из Долгунцов была накатана. Только что прошло, судя по следу, не меньше двух машин. Прошли они, видать, среди ночи, с ходу, не останавливаясь в Долгунцах. «Не издаля шли, — решил Лешка, — из ближнего совхоза, однако не возвращаются!»

Было уже совсем светло. Над сопками стояло нежное розовое зарево, как будто не ко времени зацвел там богульник.

До поворота по спидометру — 67 километров. Ни одна машина не возвратилась. «Может, трепотня все. Или оползла уже… Махина!»

Как всегда в марте, после пурги потеплело. Среди зимы забирал сильнее мороз. А сейчас потеплело. «Теплом ее могло и двинуть…» Лешка отдавал себе отчет в шаткости такой надежды. Таять-то не таяло. И на солнце не таяло. Вот кабы ветер! Ветра тоже не было. Он улегся где-то за грядой.

Хорошо, что Ксения ни о чем не догадывается. У нее своя забота, свои страхи — гангрена! Странно, еще вчера Ксения и девушка в сером свитере как-то не сливались в один образ. Девушка существовала сама по себе, одинокая, загадочная, немного печальная и какая-то беспомощная. Может быть, даже нуждающаяся в его, Лешкиной, мужской опеке. Ксения вошла в Лешкино бытие уверенной в себе хирургиней, деловой, «моторной» — пальца в рот не клади!

Сегодня обе они уже не существовали порознь: позади него утвердилась на сиденье та же уверенная в себе хирургиня, но она, как никогда, нуждалась в его опеке.

Вдруг он тревожно подумал, что Ксению мог повезти и не он. Другой водитель. Под лавину как раз и угодили бы! Но ведь и он не поехал в объезд. Да, но он на что-то все же рассчитывал… На что?

Беспокойство не утихало в нем, как только на миг приглушенная зубная боль, и это внутреннее «скорей, скорей!» мутило голову.

Дорога становилась все хуже. Ночной ветер сдул сухой колючий снег со степной дороги. Но сейчас она кружила у подножия сопки, то и дело преграждали путь снежные холмы, примятые с одной стороны недавно прошедшей машиной. «Проскочила!» — с надеждой говорил себе Лешка об этой машине впереди, но беспокойство не уходило.

На одно мгновение он представил себе, что там, у поворота на Соктуй, висит она, притаившись, снежная махина… «Да ну! Чего раньше времени терзаться! Вот ведь проскочила!»

«Проскочила!» — Лешка повторял это слово, как заклинание, и так же мало верил в него, как в заклинание. Однако ни одной встречной машины не попадалось.

Он не удивился, когда в сероватой дымке впереди увидел трехтонку, идущую навстречу. Почему-то сразу решил, что это не встречная, не из Соктуя, а именно та, вернувшаяся машина.

Он уже видел сквозь ветровое стекло усатое, сплюснутое ушами шапки лицо шофера. Место рядом с ним пустовало. Кузов был прикрыт брезентом.

«Сейчас заорет, и Ксения все узнает!» — мгновенно мелькнула у Лешки мысль. Он затормозил, выскочил из машины и побежал к трехтонке. Усатый притормозил.