Андрей Жвалевский - Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1–4

Мальчик дотронулся до руны «Нажать здесь». Упаковка испарилась, обдав гостей фонтаном конфетти, и в руках у Сена оказался… смятый ком газет «МК» за прошлый год, обмотанный грубой веревкой.

– Сыновья помогают высокопоставленным отцам в борьбе за премьерское кресло! – хрипло проорал один из заголовков.

– Спасибо, – сказал Сен, – очень тронут.

Отец Браунинг потемнел лицом.

– Тьфу три раза! Ах, Ромка, воровское астральное тело! Такой подарок упер! И когда успел?

– А что за подарок… был?

– Книга, очень полезная книга! «Лекарство от скуки. 100 000 развлечений для отбывающего наказание в одиночной камере».

– Вот это да! Отличный подарок! – обрадовался Аесли. – Какая замечательная неприятность! Что могло быть хуже? Ура.

«Логика не подкачала, все сошлось, – думал он, обводя счастливым взглядом озадаченные лица гостей, – неприятности случились, можно расслабиться».

– Все ли я сделал, что должен? – потер виски Браунинг. – Поздравление… дело прекращено… кража информации… выслуга лет… негласный надзор… подарок… вроде все…

– Еще вы должны… – мадам Камфри качнулась, – …что вы должны? Забыла. А! Ик! Вы должны назвать свою фамилию!

– Браунинг, – сказал Браунинг.

– Очень приятно, – сказала мадам Камфри, – а я мадам Камфри.

В дверях показался мрачный ректор.

– Вот вы где все, – сказал он. – Извините, что опоздал, был тяжелый разговор с начальством. В результате у меня для вас четыре новости: три плохие, одна хорошая. Но давайте об этом потом, а пока продолжайте веселиться.

Мало кому удается продолжать веселиться, предвкушая три плохие новости. Некоторое время понадобилось, чтобы убедить в этом Лужжа, после чего тот сел во главе стола и, уставясь в именинный торт, начал выпуск плохих новостей. Ректор был лаконичен, как ведущий, сообщающий коротко о главном.

– Минпросвет назначил Единый Магический Экзамен. На 15 июня. Это через две недели. Без права пересдачи. Завалившие ЕМЭ будут безоговорочно отчислены.

«Раз», – посчитал Сен.

– Ну и что? – сказал Развнедел, который съел все, до чего смог дотянуться, и теперь был готов поддержать беседу. – Мы ведь вроде их учили всякой магии?

– Экзамен должны сдавать все первокурсники. Без исключения.

– Ой, – сказала Мергиона, – а как же я? А Сен? А Дуб?

– «Все ученики, не имеющие магических навыков, – процитировал ректор какой-то знакомый ему до физической боли документ, – должны быть проэкзаменованы с особой жестокостью, будь то хоть дети высокопоставленных чиновников типа Брэда Пейджера или Грега Аесли».

«Два», – продолжил подсчет бед Аесли.

– Размечтались, – фыркнула МакКанарейкл. – «С особой жестокостью»! Они будут меня учить жестокости на экзаменах!

– Преподаватели Первертса, – тут Лужжа перекосило особенно сильно, – к приему ЕМЭ не допущены. Экзамен проведет особая комиссия Министерства Просветления.

«Три. Ну вот и они, серьезные проблемы, – подумал Сен. – Все-таки я очень умный. И меня отчислят. Нелогично. Несправедливо. Неизбежно. Обидно».

– А хорошая новость? – спросил он.

– А теперь хорошая новость, – криво улыбнулся ректор. – Плохих новостей больше нет. Кончились. По крайней мере, у меня. Вопросы есть?

– Есть! – отозвалась мадам Камфри. – Почему у пастора Браунинга такая странная фамилия – Браунинг? И такое странное имя – Пастор?

И как это понимать, спросит строгий родитель, тайком от детей заглянувший в нашу книгу. А чем занимались Мергиона и Сен в течение учебного года? Ну ладно, не всего года, но, по крайней мере, с февраля по апрель? Они что, не учились? Не посещали занятия? Какие идеи здесь авторы пропагандируют [146] Вот только не надо! Никаких идей здесь авторы не пропагандируют. А что касается идеи не учиться и не посещать занятия, то она и без пропаганды более чем популярна. ?

Поспешим успокоить строгого родителя. По крайней мере с февраля по апрель Мерги и Сен добросовестно посещали все занятия и усердно учились.

Подождите удивляться. Учились Пейджер и Аесли по индивидуальной, ими самими выдуманной программе. Согласитесь, глупо зубрить заклинание, превращающее курицу в утку, если лучшее, во что ты когда-нибудь сможешь превратить курицу – это жаркое из курицы.

Задняя парта, оккупированная бывшими волшебниками в начале февраля, превратилась в не тронутый магией заповедник науки, к которому с одинаковой опаской относились и ученики, и преподаватели. К маю познаниям Мергионы в мировой истории и оружейном деле, а Сена – в психологии массового сознания позавидовал бы выпускник иного мудловского университета.