Андрей Жвалевский - Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1–4

– Приготовились! – подняла руку МакКанарейкл. – Сейчас рванет!

И в тот же миг рвануло. Но совсем не то и не туда. И приготовиться никто не успел.

Что-то зеленое с грохотом пробило крышу Первертса и устремилось в ночное небо.

Грохот расколотой крыши докатился до границы миров, где слился с эхом будущего. Тени заверещали, запрыгали и кинулись выстраиваться в очередь.

– Все, – сказал майор, останавливаясь и вытирая боевой пот, – вырвался на оперативный простор. И чего это его так поперло? Может, пересолил?

– Чего поперло?! – выкрикнул шеф-повар. – Вы что, читать не умеете?

Клинч звонко хлопнул себя по лбу. Гаттер вздрогнул. В прошлый раз именно невнимательность к предупреждающим надписям привела к первому разрушению Каменного Философа.

Сен поднял опустошенный мешок и прочел:

– «Волшебные бобы. Использовать только по одному. Хранить в сухом, темном и прохладном… нет, в очень сухом, очень темном и очень прохладном месте. В пищу не употреблять».

– Ой, – икнул Развнедел, – а я употребил.

– Это еще что за хрень? – дрожащим голосом произнесла мадам Камфри, тыкая нетвердой рукой в зеленый стебель.

– Это не хрень [43] Хрень – гибрид хрена обыкновенного и редьки несладкой. Используется ведьмами для приготовления всякой хрени. , – ответила побледневшая Фора Туна, – это Волшебный Боб. И если я правильно вижу будущее, из-за него мы сегодня останемся на бобах.

Главные часы Первертса развернулись и ударили первый полуночный раз. Крыша напряглась, выгнулась, рванулась ввысь… и осталась на месте, удерживаемая стеблем Волшебного Боба. Три сотни ведьм в ужасе закрыли лица шестью сотнями рук.

– Ну же, крышенька! – прозвенел в ночи голос Мергионы, и крыша снова дернулась.

И снова безрезультатно. Боб с каждой секундой становился все толще, а его мощные побеги быстро расползались, опутывая взлетную площадку.

– Живее давай! – МакКанарейкл топнула ногой по черепице, но та лишь слабо дернулась в ответ. – Нам нужно взлететь до окончания двенадцатого удара!

Часы ударили одиннадцатый раз и затаились. Крыша продолжала яростные и безуспешные попытки вырваться на волю.

– Ну? – просипели часы. – Вы скоро? Я и так держусь из последних сил!

– А ну, девчата! – заорала МакКанарейкл. – Бей его!

Сотни разноцветных лучей впились в Волшебный Боб, выжигая, корежа, размалывая в зеленую кашу. Зловредное растение изогнулось, местами почернело, но не выпустило добычу из своих зеленых лап.

– Все, – выдохнули часы. – Больше не могу. Бам-м-м!

Крыша совершила последнюю героическую попытку взлететь, затрещала, кое-где даже треснула – и обессиленно шмякнулась на место. Повисла тяжелая тишина [44] Впоследствии очевидцы оценивали тяжесть тишины примерно в 15–20 тонн или тысячу пудов. Или 3–4 сытых слона. .

– Мадам, – робко обратилась к своему декану Амели. – Может, мы доберемся своим ходом? На метлах?

– Во-первых, мадемуазель! А во-вторых, на метлах до шабашей смогут добраться только преподавательницы. А вы?…

– А мы… мы здесь подождем, – прошептала девочка, и тихая слезинка соскользнула с ее щеки.

Сотни вздохов поддержали Амели, и сотни тихих слезинок упали на черепицу. Вскоре стало казаться, что по крыше забарабанил частый весенний дождик.

Старшие ведьмы заскрипели зубами. Если бы не высокий статус преподавательниц Школы волшебства, они бы вгрызлись этими зубами в собственные метлы. Бросить учениц, а самим отправиться веселиться… проще пнуть больного котенка.

– Форочка, – проскрипела Камфри, глядя на ненавистные побеги, – а как называются эти штуки у волшебных бобов?

– Так же, как и у обычных, – скрипнула в ответ прорицательница, – усы.

– Усы?! Все понятно, это происки мужиков! – завопила главврач.

Над крышей пронесся устрашающий вой. Сотни слезинок вскипели и с шипением испарились.

– Это они из зависти! – кричали одни.

– И из эгоизма! – добавляли другие.

– И потому что жрать хотят все время! – нелогично, но яростно утверждали третьи.

Глаза мисс Сью загорелись оранжевым.

– Пора нам проведать наших… защитничков, – прошипела она и зашагала в сторону чердачного окна.

– Правильно! – поддержала ее толпа. – Они у нас попрыгают! А еще побегают и поприседают! Они у нас попляшут! Ох, мы им всыплем!

– И разговаривать с ними не будем! – довершила Фора Туна.

– А чего с ними разговаривать? – поддержала ее мадам Камфри, прикладываясь к походному флакону. – Придушим, и всех делов!