Виктор Голявкин - Ты приходи к нам, приходи.

— Не знаю, — сказал я,

— Больно все умные стали, — сказал он, встал, пошёл в сад проверять свои яблоки.

…Ни лодки у него нет, ни жены… одни только яблоки да ягоды. Скучно ему, наверно, одному в таком большом саду… А у Саньки отца нет и матери… Взять бы сейчас пробраться в лагерь, Саньку встретить — вот он обрадуется! Смелый всё-таки поступок будет: человека выгнали, а он незаметно пробрался, как разведчик, своего друга навестил. А дальше что будет? Поймают меня и больше ничего! Скандал будет — вот и всё… Опять, скажут, этот инфекционный пришёл. Какое они всё-таки имеют право мне такие вещи говорить?! Вот сейчас возьму и пойду…

Но я никуда не пошёл.

В этот день я возле лагеря даже не появлялся.

Оскорбили человека, так нечего туда и ходить!

После обеда опять к озеру пошёл.

Смотрю, тот же мальчишка в камышах стоит как ни в чём не бывало. Неужели с тех пор стоит?

Он сворачивал удочку, собирался уходить.

Когда он повернулся, я увидел, сколько у него за пазухой рыбы набито. Как будто огромный такой живот, он еле-еле шёл. Одной рукой он майку возле трусов поддерживал, а в другой руке у него удочки были.

Когда он на берег вышел, тут он и споткнулся. Вся рыба у него из майки выскочила и на траве прыгает. Я сразу бросился эту рыбу ловить.

Собрали рыбу, он майку снял, и мы всю рыбу в эту майку положили, как в мешок.

Я его спросил, неужели он так всё время стоял, никуда не уходил?

— Так и стоял, — сказал он,

— И обедать не ходил?

— Чего ж я без рыбы обедать пойду?

— Неужели нельзя без рыбы обедать идти? — удивился я.

— Разве же это рыбак, который обедать ходит, а рыбу не приносит? Это ж ушехлоп получается!

— Кто получается?

— Ушехлоп — сказано тебе? Ушами знай хлопает, а рыба от него топает.

— Где это ты такое слово только выкопал? — говорю.

— А чего его копать, если тот человек, который ушами хлопает, ушехлопом и называется. Как же его ещё назовёшь?

— Хлопоухом, — говорю, — ещё можно назвать. Ухохлопом можно…

— Да ты что, мне учитель, что ли, какой? Чего это ты меня учишь?

Очень уж он серьёзный человек был, я таких серьёзных ещё не видел.

— Поймал ты много! — сказал я.

— То всё коровы.

— Чего коровы?

— Коровы их шугают.

— Кого шугают?

— Рыб.

— Как?

— Вон в плёсе пасутся…

— Ну?

— И рыбу ко мне шугают. Куда коровы идут, туда и я иду. Они, значит, ходят и рыбу ко мне гонят. Ты только знай удочку закидывай да вытягивать успевай. Своим собственным соображением до этого дошёл! — Он тряхнул мешок. — Ишь сколько нашугали!

— Здорово нашугали, — сказал я, поражённый.

— Вот так-то!

Неужели коровы ему столько рыбы нашугали?

Кто бы мог подумать!

На другой день я сразу как встал, к лагерному забору отправился. Ждал, когда у них завтрак кончится, возле забора прогуливался. Никто не имеет права мне запретить возле забора прогуливаться! Я руки за спину заложил и так ходил, поглядывая на лагерную территорию.

Спрашиваю часовых про Саньку. А они фамилию спрашивают.

Один говорит:

— Меня тоже Санькой зовут. (Врёт, наверное!)

А другой говорит:

— Ты подальше отойди, нечего возле ворот торчать…

Перешёл я на ту сторону, сел на траву и сижу. И на часовых уничтожающим взглядом смотрю. Мог бы и не отойти, стоял бы себе и всё! Да я отошёл, чтобы разных там неприятностей не было.

А прямо ко мне идёт из ворот Санька, а под мышкой у него футбольный мяч. Молодец он всё-таки, меня увидел!

— Ты чего здесь стоишь? — говорит. — Проходи в лагерь, очень хорошо, что ты пришёл! Как раз к футбольному матчу с нахимовцами поспел!

— Да ты что! — говорю. — Как же я туда пойду, если меня вчера выгнали!

— Так это вчера, а не сегодня, тем более к нам сегодня нахимовцы с того берега приезжают. Если тебя спросят, скажи, что ты нахимовец, — и всё!

Санька подкинул вверх мяч, поймал его и говорит:

— Напрасно ты думаешь, что все только о тебе и думают. Ох и покажем мы этим нахимовцам!

Я решил почему-то, что с нахимовцами драка предстоит, не хватает ещё, чтобы меня как нахимовца избили!

— Нет, нет, я туда не пойду…

Санька очень спешил, ему нужно было нахимовцев встретить, и он меня к воротам потащил, а я упирался. А на часовых он даже внимания не обращал, как будто бы их нет.

Он меня к самым воротам притащил, а часовые зачем-то в сторону отошли, непонятные какие-то часовые! Или они его боялись, но они от ворот совсем отошли.