Владимир Грусланов - По дорогам прошлого

Отыскался и герой рассказа «Пропуск» — минер А. И. Милевский. Он живет в городе Красноярске, много лет работал мастером цеха на судоремонтном заводе.

Жив матрос Иван Писарев с крейсера «Олег» из рассказа «Золотые кинжалы». Жив и юный пулеметчик Васильев из рассказа «Струги Красные».

Большое счастье — видеть своих героев, говорить с ними, получать от них письма, фотоснимки, дневники, документы и чувствовать, какое живое участие принимают они в создании рассказов.

Спасибо вам, друзья, товарищи! Спасибо!

Надо сказать, все эти люди помогли нам написать книгу о героических годах молодой Советской республики. Все они были подлинными творцами истории своей Родины. Все они стали героями рассказов книги.

Летний день. Солнце грело щедро, необычно для Ленинграда.

В скверике, окруженном густой стеной деревьев, расположились на скамьях офицеры, человек двенадцать.

Они оживленно беседовали, смеялись. Вскоре к ним присоединился плотный, могучего сложения полковник. Его шумно приветствовали.

— Наконец-то! Теперь все в сборе, товарищ полковник! — послышался чей-то радостный голос.

В это время, завистливо поглядывая на шумливую группу офицеров, проходил мимо невысокий ростом, худощавый человек, в кителе со следами снятых недавно погонов на плечах. Черные усы и седые виски привлекали к нему внимание своим контрастом. По выправке он был явно кавалерист.

— Измайлов! — удивленно вскрикнул полковник. — Капитан Измайлов, дружище!..

Человек с черными усами недоверчиво взглянул на полковника, затем быстро зашагал к нему, и они молча обнялись. Полковник и тот, кого он назвал Измайловым, минуты две, радостно улыбаясь, хлопали друг друга по спинам, жали и трясли один другому руки и, наконец, успокоились.

Офицеры узнали, что капитан Измайлов — старый приятель полковника. Незадолго до февральской революции тысяча девятьсот семнадцатого года они служили вместе в царской армии в одном полку.

Выяснив, что Измайлов и полковник старые однополчане, офицеры пригласили капитана присоединиться к их компании.

Так Измайлов узнал о чудесной традиции, установившейся среди группы демобилизованных после Великой Отечественной войны советских офицеров. Молодые люди скромно говорили, что они, по всей видимости, не первые и не последние в этом.

Уйдя летом 1946 года из рядов армии, чтобы снова заняться мирным трудом, группа ленинградцев, командиров артиллерийского полка, сговорилась собираться раз в году в сквере у театра имени А. С. Пушкина. Собирались без приглашений и оповещений двадцать пятого июня, в день, когда закончилась их служба в полку, с которым дошли до Берлина.

Приходили и приезжали, иногда из далеких городов, все, кто мог. Встречались в условленном месте в один и тот же час, потом шли в ресторан, обедали, поднимали бокалы за дружбу, за свой полк, вспоминали походы и товарищей. Затем расходились до встречи в следующем году.

— Может, это не по возрасту, напоминает школьников! — сказал полковник. — Но двадцать пятого июня, собираясь вместе, мы чувствуем себя в родном полку.

Обед проходил в непринужденной беседе, в воспоминаниях. Произносились шутливые, а порой лирические, дружеские тосты.

Всем казалось, что они давно знают Измайлова, словно прошли с ним одною дорогой войну с фашистами.

Полковник, в недалеком прошлом командир полка, в котором служили собравшиеся на встречу офицеры, попросил Измайлова рассказать, как он со своими товарищами воевал «за батюшку-царя».

— Молодежи, — дружески усмехнулся полковник, поглядывая на офицеров, — полезно узнать об этом.

Оказывается, «батюшка-царь» ошибся в рядовом Измайлове и его товарищах. А вот за отечество они дрались неплохо. Дрались за глухие, нищие деревеньки, за опустошенные войной города, в которых жили их дети, за тихие, прохладные речки, где они сами еще совсем недавно ловили раков, за зеленые нивы, за редкие лесочки, за березовые рощи, куда ходили со своими милыми слушать соловьиные трели, за могилы отцов и дедов.

Вспомнился полковнику снежный морозный ноябрь тысяча девятьсот шестнадцатого года в горах Малой Азии, вспомнился молодой, горячий урядник Сунженско-Владикавказского казачьего полка Владимир Измайлов кавалер двух георгиевских крестов.

— Ты ли это? — переспрашивал полковник приятеля, не веря, что тот жив и сидит за одним с ним столом.

— Я!.. Я!.. — смеялся Измайлов, довольный неожиданной встречей.