Роальд Даль: Матильда

Но и к утру она не сидела свободно и не желала сползать.

Тогда миссис Вормвуд взяла ножницы и срезала эту штуку с его головы по кусочкам, начиная с тульи и переходя к полям. Там, где шляпа прилипла к волосам, ей пришлось срезать волосы до самой кожи, так что в результате вокруг головы образовалось лысое белое кольцо, и он сделался похожим на монаха. А на лбу, где шляпа прилипла прямо к коже, осталось целое множество коричневых лоскутков, которые никаким количеством воды нельзя было смыть.

За завтраком Матильда сказала ему:

— Ты должен убрать эти кусочки со лба, папочка. Глядя на тебя, можно подумать, будто по тебе ползают какие-то маленькие коричневые насекомые. Люди могут подумать, что у тебя вши.

— Замолчи! — рявкнул отец. — Захлопни свой поганый рот!

В целом эксперимент удался. Но вряд ли можно было надеяться на то, что отец чему-нибудь научился.

После происшествия с Суперклеем в течение примерно недели в доме Вормвудов царило относительное спокойствие. Случившееся явно охладило пыл мистера Вормвуда, и он, похоже, на какое-то время избавился от пристрастия к хвастовству и грубому обращению.

Потом он неожиданно снова взялся за свое. Наверно, дела у него в гараже шли скверно, и ему не удалось продать столько неисправных подержанных машин, сколько хотелось. Мужчина возвращается вечером домой с работы раздраженным по многим причинам, но благоразумная жена вовремя заметит признаки бури и оставит его в покое, пока он не остынет.

Мистер Вормвуд явился тем вечером из гаража мрачнее тучи, и кто-то обязательно должен был попасться ему под руку. Его жена тотчас же сообразила, в чем дело, и постаралась скрыться из виду. Он вошел в гостиную. Матильда сидела в кресле в углу, целиком захваченная чтением. Мистер Вормвуд включил телевизор. Засветился экран. Появился громкий звук. Мистер Вормвуд бросил сердитый взгляд на Матильду. Она не шевелилась. Каким-то образом она научилась не обращать внимания на мерзкие звуки, вырывавшиеся из этого жуткого ящика. Она продолжала читать, и это почему-то вывело ее отца из себя. Возможно, гнев его усилился еще и потому, что он видел — она получает удовольствие от того, что было недоступно его пониманию.

— Ты когда-нибудь прекратишь читать? — рявкнул он на нее.

— А, привет, папочка, — любезно произнесла она. — Хорошо прошел день?

— Что за ерунду ты читаешь? — спросил он, вырывая книгу у нее из рук.

— Это не ерунда, папочка, это очень хорошая книжка. Она называется „Красный пони“. Ее написал Джон Стейнбек, американский писатель. Почему бы тебе не попробовать почитать ее? Она тебе понравится.

— Мерзость, — произнес мистер Вормвуд. — Если ее написал американский писатель, то это наверняка какая-нибудь мерзость. Ничего другого они не пишут.

— Нет, папочка, это прекрасная книга, правда. В ней рассказывается о том, как…

— Знать не хочу, о чем она, — прервал ее мистер Вормвуд. — Да и сыт я по горло твоим чтением. Найди-ка себе какое-нибудь полезное занятие.

Неожиданно он принялся вырывать страницы из книги и выбрасывать их в корзину для мусора.

Матильда застыла в ужасе. Отец продолжал вырывать страницы одну за другой, а то и по нескольку сразу. Не было никакого сомнения: он испытывает что-то вроде зависти. Да как она смеет, казалось, говорил он, вырвав очередную страницу, как она смеет наслаждаться чтением книг, когда мне это недоступно? Как она смеет?

— Это же библиотечная книга! — воскликнула Матильда. — Она не моя! Мне нужно вернуть ее миссис Фелпс!

— В таком случае тебе придется купить другую! — сказал отец, продолжая вырывать страницы. — Тебе придется копить карманные деньги, пока у тебя в копилке не наберется достаточная сумма для того, чтобы ты смогла купить новую книгу для своей драгоценной миссис Фелпс. Понятно?

Любой другой ребенок на месте Матильды залился бы слезами. Но только не она. Она сидела, очень спокойная и бледная, и думала. Судя по всему, ей было известно, что ни слезы, ни обиды ни к чему не приведут. Единственное разумное, что можно сделать, когда вас атакуют, это, как однажды сказал Наполеон, перейти в контратаку. Необыкновенно живой ум Матильды уже был занят обдумыванием еще более подходящего наказания для гадкого родителя. Успех плана, который созревал в ее мозгу, зависел, впрочем, от того, действительно ли попугай Фреда разговаривает так хорошо, как об этом говорил Фред.