Роальд Даль - Матильда

В середине сцены стоял небольшой столик, а за ним — стул. Кондитер бережно поставила торт на стол.

— Садись, Богтроттер, — сказала Транчбуль. — Садись вон там.

Мальчик осторожно подошел к столу и сел на стул. Он неотрывно смотрел на гигантский торт.

— Ну вот, Богтроттер, — сказала Транчбуль, и голос у нее снова сделался мягким, вкрадчивым, чуть ли не нежным. — Он весь твой, до последнего кусочка. Поскольку тебе так понравился вчерашний кусок, то я приказала кондитеру изготовить большой торт для тебя одного.

— Спасибо, — проговорил мальчик, совсем сбитый с толку.

— Кондитера благодари, не меня, — сказала Транчбуль.

— Спасибо, — сказал мальчик кондитеру.

Та стояла, поджав губы, и неодобрительно наблюдала за происходящим. Казалось, она набрала в рот лимонного сока.

— Ну, приступай же, — сказала Транчбуль. — Почему бы тебе не отрезать кусочек и не попробовать его?

— Что? Прямо сейчас? — осторожно спросил мальчик. Он знал, что где-то тут кроется подвох, но где — не знал. — А можно, я лучше домой его возьму? — спросил он.

— Это было бы невежливо, — сказала Транчбуль, лукаво ухмыльнувшись. — Ты прямо сейчас должен доказать нашему кондитеру, как ты признателен ей за все хлопоты.

Мальчик не двигался.

— Ну начинай же, — сказала Транчбуль. — Отрежь кусочек и попробуй его. Мы не собираемся торчать тут целый день.

Мальчик взял было нож и уже собрался вонзить его в торт, но остановился. Он посмотрел на торт. Затем поднял глаза на Транчбуль и на жилистую женщину-кондитера, у которой рот был полон лимонного сока.

Все дети, затаив дыхание, напряженно ждали, что будет дальше. Они были уверены, что что-то обязательно должно произойти. Транчбуль была не из тех, кто просто так, из чувства доброты, угостит кого-то целым шоколадным тортом. Многие высказывали предположение, что в торт добавлен перец, касторовое масло или еще что-нибудь подобное, от чего мальчика стошнит. Возможно, там даже был мышьяк, и мальчик умрет через десять секунд. А может, торт был заминирован, и только Брюс Богтроттер разрежет его, как вместе с тортом взлетит в воздух. В школе знали — от Транчбуль всего можно было ожидать.

— Что-то мне не хочется, — сказал мальчик.

— А ты попробуй, — сказала Транчбуль. — Это невежливо по отношению к кондитеру.

Мальчик очень осторожно стал отрезать маленький кусочек огромного торта. Отрезав его, он положил нож, взял пальцами скользкий кусок торта и очень медленно стал есть его.

— Хороший торт, правда? — спросила Транчбуль.

— Очень хороший, — ответил мальчик, доедая кусок.

— Съешь еще кусочек, — сказала Транчбуль.

— Мне хватит, спасибо, — пробормотал мальчик.

— Я сказала, съешь еще кусок, — настаивала Транчбуль, и в голосе ее зазвенели угрожающие нотки. — Ешь еще один кусок! Делай, что тебе говорят!

— Я не хочу, — сказал мальчик. Транчбуль неожиданно взорвалась.

— Ешь! — закричала она, ударив себя хлыстом по ноге. — Говорю тебе — ешь, значит, будешь есть! Ты же хотел торта? Вот тебе торт. Мало того, ты его весь съешь! Ты не сойдешь со сцены и никто не выйдет из этого зала, пока не съешь торт, который стоит перед тобой. Я ясно выражаюсь, Богтроттер? Ты меня понимаешь?

Мальчик посмотрел на Транчбуль. Потом перевел глаза на огромный торт.

— Ешь! Ешь! Ешь! — кричала Транчбуль.

Мальчик очень медленно отрезал еще один кусок и начал есть его.

Матильда не верила своим глазам.

— Думаешь, он справится с ним? — шепотом спросила она у Лэвиндер.

— Нет, — шепотом ответила Лэвиндер. — Это невозможно. Он и половины не съест, как его стошнит.

Мальчик продолжал есть. Съев второй кусок, он в нерешительности посмотрел на Транчбуль.

— Ешь! — крикнула она. — Жадные маленькие воришки, которые так любят есть торт, должны иметь его много! Ешь скорее, мальчик! Скорее ешь! Мы не собираемся ждать тут целый день! И не останавливайся. Если еще раз остановишься, то отправишься прямо в душегубку. Я запру дверь, а ключ выброшу в колодец!

Мальчик отрезал третий кусок и начал его есть. Этот кусок он доел даже быстрее, чем первые два, а закончив, тотчас взял нож и отрезал еще один кусок. Казалось, он вошел во вкус.

Матильда, внимательно наблюдавшая за мальчиком, не заметила, чтобы он выражал беспокойство. Более того, он, казалось, обретал все больше уверенности.