Роальд Даль - Матильда

Матильду, естественно, определили в низший класс, в котором было восемнадцать других маленьких мальчиков и девочек того же возраста. Их учительницу звали мисс Хани. Ей было никак не больше двадцати трех или двадцати четырех лет. У нее было красивое бледное овальное, как у Мадонны, лицо, глаза голубые, а волосы светлые. Она была такая тонкая и хрупкая, что казалось, стоит ей упасть, как она разобьется на тысячу осколков, точно фарфоровая статуэтка.

Мисс Дженифер Хани была человеком тихим и спокойным. Она никогда не поднимала голос, ее редко видели улыбающейся, но, вне всякого сомнения, она обладала редким даром быть обожаемой маленькими детьми, которых вверили ее попечению. Наверно, она понимала, какое смущение и страх овладевает детишками, которых в первый раз в жизни собирают в классе и которым говорят, что они должны делать то, что им велят. Лицо мисс Хани излучало почти осязаемую теплоту, когда она обращалась к смущенному новичку, помышляющему только об одном — как бы скорее вернуться домой.

Мисс Транчбуль, директриса, представляла собой нечто прямо противоположное. Она всем внушала ужас. Это было властное чудовище, наводившее страх как на учеников, так и на их родителей. От нее исходила угроза, даже когда она находилась на расстоянии, а стоило ей приблизиться, и можно было почти физически ощутить, как она, точно раскаленный железный прут, излучает опасный жар. Когда она шагала — мисс Транчбуль никогда не шла, она всегда шагала, как солдат, широким шагом, размахивая руками, — когда она шагала по коридору, можно было услышать, как она пыхтит, а если на пути ей попадались дети, она проходила сквозь них, как танк, и маленькие человечки разлетались в разные стороны.

Слава Богу, таких, как она, мы встречаем нечасто, но все же такое бывает, и любому из нас хотя бы раз в жизни приходится сталкиваться с подобным человеком. Если и с вами такое случится, то нужно вести себя так, как если бы вы встретились в лесу с рассвирепевшим носорогом, — залезайте на дерево и оставайтесь там, пока он не пройдет мимо.

Описать эту женщину со всеми ее чудачествами и во всей ее красе почти невозможно, но чуть позднее я все же попытаюсь сделать это. А пока оставим ее ненадолго и вернемся к Матильде и ее первому дню в классе мисс Хани.

После обычной для начала занятий переклички мисс Хани вручила каждому ученику чистую тетрадку.

— Надеюсь, у всех есть карандаши, — сказала она.

— Да, мисс Хани, — хором ответили дети.

— Хорошо. Итак, для каждого из вас это первый день в школе. Сегодня начинается первый год ваших занятий, которые обязательны для всех, а всего вам предстоит учиться по меньшей мере одиннадцать лет. И шесть из них вы проведете здесь, в Кранчем-холле, где, как вы знаете, вашим директором будет мисс Транчбуль. Позвольте мне для вашей же пользы сказать вам несколько слов о мисс Транчбуль. Она требует в школе жесткой дисциплины, и если вы послушаетесь моего совета, то постараетесь изо всех сил вести себя хорошо в ее присутствии. Никогда не перечьте ей. Никогда ей не грубите. Всегда делайте то, что она скажет. А если вы не поладите с мисс Транчбуль, она не станет с вами церемониться и избавится от вас, как от гнилой морковки. В этом ничего нет смешного, Лэвиндер. Перестань улыбаться. Вы будете умницами, если запомните, что мисс Транчбуль обходится очень, очень строго с теми, кто отличается плохим поведением в школе. Это всем ясно?

— Да, мисс Хани, — прощебетали восемнадцать нетерпеливых голосов.

— Что касается меня, — продолжала мисс Хани, — то я бы хотела, чтобы вы как можно больше узнали, пока я буду вашей учительницей. Я знаю, что потом вам будет легче. Например, я надеюсь, что к концу этой недели вы все научитесь умножать цифры на два. А через год, думаю, вы сможете умножать цифры на двенадцать. Вам это очень пригодится, когда научитесь. А теперь скажите, нет ли среди вас кого-нибудь, кто умеет умножать цифры на два?

Матильда подняла руку. Она была единственной, кто умел это делать.

Мисс Хани внимательно посмотрела на крошечную девочку с темными волосами и круглым серьезным лицом, сидевшую во втором ряду.

— Хорошо, — сказала она. — Пожалуйста, встань и посчитай, сколько сможешь.

Матильда поднялась и начала умножать на Два разные числа. Сказав, что дважды двенадцать будет двадцать четыре, она на этом не остановилась. Дальше она говорила, что дважды тринадцать будет двадцать шесть, дважды четырнадцать — двадцать восемь, дважды пятнадцать — тридцать, дважды шестнадцать…