Михаил Самарский - Формула добра

– Погоди ты! – перебил Борис. – Я про деньги говорю. Понимаешь, у меня ведь нет своего жилья. Что я на половину потом куплю? Может, не будем продавать квартиру?

– Так не продавай, – рассмеялась Лидия. – Можешь мне выплатить мою долю деньгами, и живи себе на здоровье. Какие проблемы?

– Странная ты, Лидка! – зацокал Борис языком. – Да где же я тебе возьму столько денег?

– Ну, Борюсик, это уже твоя забота. Извини, я не могу от своей доли отказаться.

– Ты сестра мне или кто? – зло спросил Борис.

– Сестра, конечно! – Лидия вынула из сумочки пачку сигарет и закурила. – Но это тут при чём?

– А раз сестра, должна же войти в моё положение.

Лида отошла к окну и долго смотрела на улицу. Брат молча наблюдал за ней. Резко обернувшись, сестра вдруг со слезами на глазах запричитала:

– А кто в моё положение входил? Ты хоть раз поинтересовался, как я живу, как моё здоровье, какие у меня проблемы?

– Потише, Лидка, – шикнул Борис. – Здесь же люди.

– А что мне люди? – разошлась Лидия. – Что мне люди? Я что-то украла? Или кого-то обманула? Это моя доля. Полквартиры моя. Понимаешь? И я не собираюсь ни от чего отказываться. Не можешь заплатить, значит, продаём и деньги пополам.

В этот момент в комнату вошёл пожилой мужчина. Я его видел впервые. Седой, брови густые, прихрамывает.

– Вы чего, ребятки? – грозно произнёс он. – Мать ещё не успела остыть, а вы уже квартиру делите.

– Ну, а вам, дядь Федь, какое до этого дело? – фыркнула Лида.

«Видимо, знакомый или родственник…»

– Никакого. Просто стыдно за вас, – спокойно произнёс незнакомец.

– Ага, – съязвила Лидия, – повоспитывайте нас. Это наши внутрисемейные вопросы. Не надо лезть к нам со своими советами.

– Эх, Лидка-Лидка, хорошо, хоть батька ваш не дожил до такого позора. Небось и у него из глотки вырвали бы свои доли. Ладно, – дядя Федя махнул рукой, – решайте свои внутрисемейные вопросы. Я что зашёл? Деньги нужны. Мы с женой вот собрали немного, больше просто нету.

– А сколько нужно? – испуганно спросила Лидия.

– Да немало, – вздохнул мужчина. – Гроб, крест, венки, поминки…

– У меня денег нет, – сказал Борис.

Дядя Федя посмотрел ему в глаза, затем перевёл взгляд на Лидию. Та суетливо вынула из сумки кошелёк и достала две стодолларовые купюры.

– Вот, возьмите. Рублей у меня нет. Обменяете… и… будут вам рублики.

Мужчина, тяжело вздохнув, взял деньги и сказал:

– Этого мало. – Затем, обратившись к Борису, добавил: – Иди по друзьям, займи ещё тысяч десять.

– Хорошо, – покорно закивал Борис. – Я постараюсь.

– Не «постараюсь», а найди, – процедил дядя Федя. – Или вы хотите, чтобы я при живых детях по соседям пошёл деньги на похороны собирать? Хоть Бога побойтесь.

Мужчина резко развернулся и вышел из комнаты.

– Нашёлся тут командир! – недовольно воскликнула Лидия. – Вечно лезет не в свои дела.

– Да ладно тебе, – сказал Борис, – он прав. Ты это, не скупись, дай денег. Давай уже похороним старуху по-нормальному. Надо будет кафе, наверное, арендовать. Соседи, родня, друзья. Как без поминок?

– Странные вы люди, – хмыкнула Лидия, – почему-то вы все думаете, что у меня денег куры не клюют.

– Да что мне думать, – вскрикнул Борис, – ты же сама сказала, что сегодня чуть за границу не улетела. Ты что, туда с двумястами баксов собралась лететь? Ты меня вообще за идиота принимаешь?

– А чего ты разорался на меня? – возмутилась Лидия. – У меня деньги на карте.

– Ну, так пойди сними! У кого я сейчас займу эту десятку? Я два дня назад тыщу не смог ни у кого занять.

– Ну, ладно-ладно, не ори. Сниму.

Помните, я в самом начале повествования говорил вам, что таких специалистов, как я, в сторожа не направляют? Что сказать? Наивная самонадеянная псина. Ошибся я.

О том, что моя подопечная умерла, в школу никто не сообщил. Обо мне вообще едва не забыли. Пока длилась вся эта суета с погребением, я чуть с голоду не сдох. Собутыльник Мироныч как-то ещё в самый первый день после смерти Полины Фотеевны появился в квартире и исчез навсегда. Ирина Фотеевна заболела и слегла, даже на похоронах сестры не смогла присутствовать. Есть такая поговорка: пришла беда – открывай ворота. Иными словами, родственникам, знакомым было не до меня. Но, как я уже говорил, мир не без добрых людей.

После похорон Полины Фотеевны меня забрал к себе один старичок (из соседнего подъезда) с очень смешной фамилией – Подопригора. Он работает сторожем в детском саду. Соответственно, и я теперь вместе с ним сторожу. Первое время я места себе не находил. Всё думал, скоро разыщут меня мои «школьники», уберегут от такого позора.