Елена Ильина - Это моя школа

— А Наташа дома все хозяйство ведет. Это потруднее хорового кружка, — сказала Катя.

— Ну, вот видите! — поддержала девочек Оля. — Значит, у Кузьминской нет особых причин отказываться. А что касается того, что она не справится, так ведь мы все ей поможем. Правда, девочки?

— Конечно, поможем! — сказала решительно Лена Ипполитова.

Оля положила на место мел.

— Ну, все, — сказала она с облегчением и принялась вытирать платочком руки.

И тут с места встала Надежда Ивановна.

Лицо у нее было озабоченное и как будто не совсем довольное. На гладком лбу между бровей легла вкось морщинка. Но голос был спокойный, бодрый и даже веселый.

— Вот вы и выбрали новый совет, девочки, — сказала она. — Очень хорошо. Доверяйте ему и помогайте чем можете. Если кому в голову придет какая-нибудь интересная затея, выдумка, то сразу же об этом и скажите. Не ждите, чтобы все за вас делали члены совета или звеньевые. Ну а если надо будет что-нибудь придумать сообща или там посоветоваться, — приходите ко мне. Ясно?

— Ясно! — ответили хором девочки.

— Ну, желаю вам успехов! — Надежда Ивановна повернулась к Оле. — Олечка, мне надо с тобой кое о чем поговорить… Людмила Федоровна, если у вас найдется несколько свободных минут, я бы и вас попросила заглянуть ко мне в пионерскую комнату.

— Хорошо, — сказала Людмила Федоровна. — Девочки, давайте уберем альбомы в шкаф, и без шума отправляйтесь одеваться. Пора по домам. Зоя! Я на тебя надеюсь!

Обе вожатые, а следом за ними и Людмила Федоровна вышли из класса. А Зоя со своей обычной добросовестностью стала поторапливать девочек:

— Ну, что еще за разговоры? Завтра поговорим. Теперь домой пора!

Но девочки все не расходились. Даже Стелла — и та медлила возле своей парты. Она, должно быть, чувствовала, что выбрали ее словно по ошибке, и ей как будто хотелось поговорить с девочками. Но она почему-то так и не решилась ни с кем заговорить. Постояла, постояла и тихонько пошла из класса, помахивая своей красивой, необыкновенной сумкой.

Настенька Егорова с досадой поглядела ей вслед.

— Поплыла! — насмешливо проговорила она. — Нечего сказать, хорошего председателя выбрали! Даже в такой день ей не о чем с нами разговаривать. А все ты виновата! — накинулась она на Лену Ипполитову. — Если бы ты не выскочила: «Кузьминская — такая, Кузьминская — сякая», ее бы ни за что не выбрали. А уж от тебя, Катя, — она сердито нахмурила свои светлые, будто выгоревшие брови, — я этого никак не ожидала! Тянет руку чуть ли не до потолка… А сама всегда говорила, что Стелла — самая неактивная пионерка у вас в звене.

Катя смущенно отвела глаза:

— Я просто подумала, что ведь она и вправду очень развитая девочка… И потом, Лена зря не скажет.

— Конечно, не скажу! — Лена спокойно и уверенно кивнула головой. — И что ты, Настя, все на нее нападаешь?

— Потому что воображает много.

— И ничего такого не воображает. Просто она немного странная, оттого что дома у нее очень плохая жизнь.

— Это у нее-то плохая жизнь? Вот уж ни за что не поверю.

— Да нет! — Лена досадливо поморщилась. — Я не говорю, что они плохо живут, они очень хорошо живут, но жизнь у них плохая.

— Что? Что? — Валя Ёлкина с удивлением смотрела на Лену. — Как это так: «живут хорошо, а жизнь плохая»?

— А вот так! — Лена значительно посмотрела на подруг. — Стеллу дома берегут, будто она стеклянная. Никуда не пускают, ничего не позволяют. Я-то знаю: мы в одном парадном живем, я к ней иногда захожу… Как она хотела в этом году в кружок юннатов записаться, плакала даже, — нет, не позволили! На экскурсии в музей и то не пускают.

— Неужели не пускают? — Валя Ёлкина круглыми глазами поглядела на Лену. — А я думала: сама не хочет.

— Сама? Скажешь тоже! Да разве это может быть?

— Нет, не может, конечно, — рассудительно сказала Настя. — А почему все-таки ее не пускают?

— А потому, наверно, что ее мама совершенно не понимает наших дел. Сама на экскурсии не ходила и Стеллу дома держит.

— Просто ужас! — сказала Катя.

— А я что говорю? — Лена достала из парты туго набитый портфельчик и деловито щелкнула замком. — Вот я и подумала, — прибавила она, — что если мы выберем Стеллу в совет, то она — хочет не хочет — привыкнет к общественной работе, и мама ее тоже, может быть, немножко перевоспитается.

— Ну, не знаю… Может быть, — с сомнением покачала головой Настенька. — Но я бы все-таки больше хотела, чтобы председателем была ты.