Анатолий Давыдов: Рассказы

Интересно было за птицами наблюдать. Но мешала жара. С самой весны ни одного дождя. Нечем дышать. Мы хоть под деревом можем укрыться, а что делать аистам? Стоят, бедолаги, в гнезде, расправив крылья над птенцами, а те жалобно пищат…

Мы собрались в кабинете зоологии, где Владимир Петрович просматривал записи наших наблюдений.

— Что же это получается? — озабоченно вчитывался в записи. — Птенцы подрастают, им теперь надо больше есть, а последние три дня родители приносят в гнездо куда меньше корма, чем раньше. Пошли к аистам!

Мы долго наблюдали в бинокль за птицами и заметили, что аисты то и дело возвращаются в гнездо вообще без всякого корма для птенцов.

— Жара загнала разных зверушек и букашек в такие углы, что аистам их не достать, — смекнул Владимир Петрович. — Птицам, особенно птенцам, грозит голодная смерть!

— И не будет больше в Аистовом аистов! — Петя чуть не плакал. — Зачем тогда дедушка ещё одно колесо приладил к дереву! Думали, следующей весной к нам молодые аисты прилетят…

Владимир Петрович задумался, а потом сказал:

— Надо выручать аистов, ведь такой жары, говорят, полвека не было. Пошли лягушек ловить. Разве мало их в каналах, особенно в вашем карьере!

Мы быстро наловили лягушек. Положили их вблизи столба на открытом месте и отошли подальше. Думали, аисты так и накинутся на еду, но они не проявили к ней ни малейшего интереса. А лягушки сразу в траве спрятались.

Стали мы советоваться, что делать. Советуемся, а сами в бинокль смотрим. Взрослые аисты по-прежнему стоят грустные, птенцы клювики раскрывают, есть, бедняги, просят. Не выдержало родительское сердце — опять полетели аисты на болото, на этот раз к нашему карьеру. Вскоре самец принёс в клюве рыбу. Уснувшую, наверное, нашёл. Миг — и рыба исчезла в клюве самого проворного птенца.

— Значит, аисты любят рыбу! — обрадовался Владимир Петрович. — Только как её в гнездо положить?

— А что, если снова к электрикам обратиться? — подал идею Игнат.

…Караси ловились медленно, однако мы проявили самое высокое рыбацкое мастерство — вот где пригодилось снаряжение! — и быстро наловили их с полведра. А тут и Гилка Иван пришёл.

— Михаил Пантелеймонович закрепил меня за аистовым столбом, — улыбнулся. Набрал рыбы в карманы спецовки и полез к гнезду.

Птицы так ослабли, что даже не заклекотали, увидев человека. Только перешли на другую сторону гнезда. Иван вытащил из кармана карасика и почти силой всунул в рот находившемуся ближе остальных аистёнку. Тот сразу его проглотил. Электрик накормил птенцов и решил взяться за взрослых. Но сколько ни манил их, они рыбы не брали. Только махали испуганно крыльями. Тогда Иван положил рыбу в гнездо и стал спускаться вниз.

— Едят! — крикнул Петя и тут же получил подзатыльник от Игната.

— Чего кричишь! — рассердился тот. — Напугаешь. Пойдём лучше рыбу ловить!

Почти месяц кормили мы аистов. Мелкую рыбу они заглатывали целиком, а покрупнее мы им давали кусочками. Вскоре пошли дожди.

Однажды Иван полез с кормом для аистов, но они не захотели брать. А взрослые аисты замахали крыльями, защёлкали клювами. Электрик заметил у одного из птенцов лягушку и понял, что хотел ему тот сказать: «Надоел ты со своей рыбой!»

Мы продолжали наблюдать за аистами. Голод им больше не грозил. Прошло время, и птенцы стали учиться летать, самостоятельно добывать корм.

А потом аисты исчезли.

— Улетели в тёплые края, — объяснил нам Владимир Петрович.

— А возвратятся? — загрустил Петя.

— Обязательно возвратятся! — успокоил его учитель. — Птицы не забывают добра…

— Только не думай, что молодые аисты непременно у вас поселятся, — поддел приятеля Игнат. — У нас тоже к дереву колесо приделано.

Я промолчал, а про себя твёрдо решил: скажу папе, пусть поставит столб возле хаты и к нему колесо прибьёт. Может, современные аисты больше любят столбы, чем деревья? Почему не попробовать?

Горы начинались сразу за селом. Были они не высокие, не крутые и всё же настоящие горы. Росли там только травы, но что это были за травы! Оказавшись в горах, Игорь с отцом первым делом заходили в ложбину чабреца и молча останавливались, наслаждаясь благоуханным горным воздухом. Никаким духáм, говорил отец, даже знаменитым французским, не сравниться с этим ароматом, настоянным на душистом чабреце, горной полыни, всевозможных цветах — голубом ленке, розовых гвоздиках, мелких, но пахучих маках и колючих чертополохах, тоже с приятным запахом.