Мухаммед Теймур - Место на земле

— Горшок с едой уже давно дома. И господин Альбаруд тоже, наверное, там.

Мы переглянулись.

— От обеда, конечно, уже ничего не осталось, — с отчаянием прошептал судья Бандар. Потом он посмотрел в мою сторону и произнес с важностью: — Интересно знать мнение прокурора на этот счет?

— Обвинение полностью полагается на мнение суда, — ответил я.

Тогда судья Бандар встал и объявил перерыв до пяти часов. Он вышел из-за стола, снял красную судейскую накидку, а я свою — красно-зеленую прокурорскую, и, оставив папки с судебными делами в совещательной комнате, мы выскочили на улицу и побежали к автобусу, приговаривая:

— Не опоздать бы к обеду! Эх, неужели опоздаем?

Вот так мы и жили. Каждый день ели одну и ту же картошку, из того же глиняного горшка. Но однажды судья Бандар, вернувшись из Каира, куда он ездил навестить семью, обратился к нам с такими словами:

— Ну и жизнь у нас! Скоро мы разучимся отличать соленое от сладкого. Я рассказал жене о нашем кормильце-горшке. Так знаете, что она мне сказала: «Неужели у вас нет сковороды? Что может быть вкуснее картофеля, поджаренного на сковородке! Оставьте вы горшок, глупые люди, и попробуйте сковородку!»

— А где ее взять, эту сковородку? — в один голос воскликнули мы.

— Купить.

Судья Альбаруд вытащил из кармана серебряную монету и проговорил:

— Я не заплачу больше десяти курушей [15] Куруш (кирш) — мелкая монета. .

Мы заспорили, но в конце концов сошлись на том, что купим сковородку, если она стоит не дороже тридцати курушей.

О своем решении мы поспешили доложить швейцару суда. Он почесал затылок и в раздумье произнес:

— Медную сковородку за тридцать курушей? Нет, это невозможно. Сковородка должна стоить пятьдесят — шестьдесят курушей — не меньше!

— Но это сумасшествие! — сказали мы в один голос. — Шестьдесят курушей! Не надо нам сковородки, пусть остается горшок!

После этого мы отправились в суд и приступили каждый к своим обязанностям. Одно дело сменялось другим. Приговоры вылетали из уст судьи Бандара, как выстрелы из ружья.

Но вот началось слушание дела одного человека, который избил свою жену палкой, в результате чего ей требовался двадцатидневный курс больничного лечения. И только обвиняемый предстал перед судом, поднимается защитник и заявляет:

— Господа! Я готов защищать подсудимого.

А время подходило к обеду. Судья посмотрел на меня, и я прочитал в его глазах мысли, весьма похожие на мои собственные: «Вот так раз! Защитник, и в такое неудобное время! Ему что! Его обеду, наверное, не угрожает никакая опасность».

Бандар начал поспешно задавать вопросы подсудимому:

— Ваше имя?

— Мухаммед Абдульмугис Шамру.

Защитник сделал элегантный жест рукой и произнес:

— Да, господа! Его имя Шамру.

Судья листал страницы дела, разыскивая медицинское заключение, и одновременно продолжал задавать вопросы:

— Ваш возраст?

— Тридцать пять лет.

— Специальность?

— Мастер. Делаю медные сковородки.

Судья Бандар переменился на глазах — казалось, он сделался другим человеком. Отложив дело и повернувшись в сторону подсудимого, он с интересом стал всматриваться в него. Те же перемены произошли и с прокурором.

— Медные сковородки? В которых готовят пищу?

— Да. Впрочем, не только пищу. Все зависит от заказа клиента.

— Нас интересуют, например, сковородки, в которых жарят картофель.

— Можно и картошку, ваше превосходительство. А захотите — так и макароны, и пирожки, и вообще все, что в печке готовят.

— А теперь, братец, скажи правду. Но только правду! Могут эти медные сковородки вместить две порции картофеля и порцию мяса?

Тут в беседу вмешался прокурор:

— Нет, уж пусть эта сковородка будет побольше, чтобы в нее поместились три порции картофеля и полторы порции мяса… Ведь суд не должен забывать о доле слуги, о доле «угнетенного».

Судья согласился с замечанием обвинения:

— Вы правы. Будем ежедневно выделять пищу и для «угнетенного».

При этих словах лицо подсудимого просветлело, и он радостно произнес:

— Да здравствует справедливость! Их превосходительство судья все предусмотрел. Он сразу понял, что я угнетенный. Да здравствует справедливость!

Бедняга защитник был совсем сбит с толку: судья даже не спросил подсудимого, как и при каких обстоятельствах он бил свою жену. А подсудимый уже решил, что он оправдан, и собрался уходить. Но судья окликнул его, попросил подойти поближе и задал еще целый ряд вопросов.