Максим Мейстер: Смелость выбирать

«Совсем не обязательно, что я встречу деньги в кошельке, – размышлял он по дороге. – Вполне возможно, они будут просто лежать. Сами по себе…»

Маленький мальчик не знал, как выглядят две тысячи, но был уверен, что узнает их.

«Разные деньги должны быть похожи, а мама мне давала бумажные десять рублей. А один раз даже сто!…»

Наконец он снова вышел к парку, от которого до дома было рукой подать. Маленький мальчик пошел по другой дорожке, не по той, по которой обычно ходил к магазину.

Мальчик внимательно заглядывал под каждую скамейку. Ему почему-то казалось, что если он и найдет кошелек или деньги, то обязательно под скамейкой.

– Может быть, какой-нибудь очень богатый человек сидел на скамейке, а когда вставал, то у него из кармана выпал кошелек с двумя тысячами, – тихонько размышлял он вслух. – У меня так было. Весной я так потерял брелок… Только это должен быть очень-очень богатый человек, которому будет не жалко потерять две тысячи рублей.

Маленький мальчик обошел все скамейки в парке, но кошелька и даже просто денег без кошелька нигде не было. Наверное, очень богатые люди не ходили по этому парку.

Под последней скамейкой мальчик все-таки нашел двухрублевую монету и положил ее в карман.

– Еще девятьсот девяносто девять таких монеток, и я смогу купить электронную записную книжку, – со вздохом подсчитал маленький мальчик и сел на скамейку. Погрустить и послушать птиц.

Вечером за ужином маленький мальчик спросил:

– А если мы разбогатеем, то вы мне купите очень дорогую и очень хорошую вещь?

– Машину что ли? – усмехнулся папу. – Купим!

– Нет, машину мне не надо, – замотал головой маленький мальчик. – Она большая, и ее под подушку не положишь.

– А что за вещь ты хочешь? – спросила мама. – Если она маленькая, то, может, мы ее тебе и так купим.

– Она маленькая, но очень дорогая, – ответил сын. Он не хотел говорить, что хочет электронную записную книжку, зная, что сразу же последует вопрос: «Зачем она тебе?», а маленький мальчик не хотел объяснять. Он давно усвоил, что взрослые часто не понимают самых простых вещей. Как девчонки, только еще хуже. Потому что, например, Саше можно хоть что-то объяснить, если очень постараться, а взрослым – нет. Хоть застарайся.

– Очень дорогая, это сколько? Сто рублей? – уточнил папа.

– Две тысячи, – серьезно ответил маленький мальчик.

– Ничего себе запросы у нашего сына! – удивился папа.

– Вот я и спрашиваю, если вы разбогатеете, то купите мне очень нужную, но очень дорогую вещь?

– Что за вещь-то? – поинтересовалась мама.

– Если разбогатеем, то купим! – пообещал папа.

– А когда вы разбогатеете? – спросил маленький мальчик, сделав вид, что не расслышал мамин вопрос.

– Вот чего не знаю, того не знаю…

Маленький мальчик тяжело вздохнул, вышел из-за стола и пошел в свою комнату.

Думать об электронной записной книжке, зная, что у тебя ее не будет, было грустно и тяжело, но мальчик ничего не мог с собой поделать. Чтобы отвлечься, он достал из кармана два рубля, а из личного шкафчика – острый гвоздь. Потом стал выцарапывать нули рядом с большой «двойкой», но места было совсем немного, так что нули получились очень маленькими, и их влезло только два.

– Двести рублей, – сказал маленький мальчик, разглядывая свою работу.

Стало еще грустнее. Упражнения с монетой лишний раз показали, что такое две тысячи, и что маленькому мальчику, видимо, не суждено положить электронную записную книжку в карман рубашки. И даже не придется просить маму сделать его поглубже…

Но он все равно каждый день ходил в магазин. Стоило ему выйти из дома погулять, как ноги сами собой несли через парк и улицы к магазину, где на полке по-прежнему лежала электронная записная книжка. Привлекательная и недоступная.

И вот однажды мальчик вышел из магазина и чуть не расплакался.

– Я больше не буду приходить сюда, – сказал он пустой утренней улице и важному светофору. – Я не хочу больше видеть электронную записную книжку, которой у меня никогда не будет!

Он вытер так и не появившиеся слезы и решительно зашагал на трамвайную остановку. Он решил поехать на трамвае, несмотря на то, что родители не разрешали ему кататься на транспорте одному. Просто маленький мальчик был не в силах снова идти по улицам и дорожкам, по которым уже столько раз ходил, заглядывать под пустые скамейки, под которые уже столько раз заглядывал…

В трамвае почти никого не было. Только в начале вагона сидел кондуктор и несколько дремлющих пассажиров. Кондуктор равнодушно посмотрел в сторону маленького мальчика, который по своему обыкновению зашел в последнюю дверь и забился между последним креслом и задним окном.