Кристина Рой: Тип и его светильник

Тип, хлопнув в ладоши, пронзительно свистнул и закричал на всю улицу:

— Ура — а — а!..

Вечером прекрасный парк господина Минтурна наполнился гостями, совсем непохожими на тех, которых он обыкновенно видел. Богатые и бедные дети соединились в одну счастливую семью. Когда огненные звезды всех цветов взлетали вверх или целый сноп света озарял фонтан — общие крики радости оглашали воздух. Восторгу не было границ…

Как и все хорошее, так и этот вечер незаметно подошел к концу. Последний великолепный букет из ракет торжественно закончил праздник. Затем господин Минтурн объявил:

— Дети! Господин Гольбрук желает сказать несколько слов. Послушаем его, а после этого споем один гимн и разойдемся.

Господин Гольбрук был пастором. Большинство детей знали его и потому с удовольствием приготовились слушать. Тип же не разделял общего настроения. С сожалением следил он за искрами последней ракеты…

— Обошлись бы и без проповеди, — процедил он сквозь зубы.

— Вам понравилось, дети? — приятно улыбнувшись, спросил господин Гольбрук.

— Да!.. — дружно закричали ребята.

— Я так и думал, — продолжал он. — Не стану утомлять вас длинной речью после такого веселого дня. Скажу совсем немного. Знаете, о чем я думаю, находясь здесь? Посмотрев, как вы резвились, бегали, смеялись, играли вокруг этого фонтана, я задал себе вопрос: "Неужели кто- то из вас не будет на том многочисленном собрании перед престолом Божьим, вокруг источника воды живой?"

Дети мои! Я молю Бога, чтобы каждый из вас, да, каждый ответил на Его зов и уже сегодня направился в ту прекрасную страну, которую Иисус обещает всем любящим Его. Спешите, дорогие, чтобы не оказалось поздно! Иисус любит всех вас и ждет!

Вот и все, что было сказано. Проповедь была так коротка и проста, что самый маленький из присутствующих мог повторить ее. Но как глубок и ценен был ее смысл!

Тип задумчиво смотрел перед собой. События дня: карусели, игры, фейерверк заставили его позабыть о принятом решении. Но слова пастора вновь пробудили Дремавшее целый день желание — перемениться. Да, Тип окончательно решил сделаться другим. Но как? О, кто бы мог подсказать ему?! Чувство, наполнявшее его, сделалось еще глубже, когда дети, нарушив тишину этого прекрасного летнего вечера, запели:

Никто ничего не сказал Типу в этот вечер. Но Бог все видел и знал.

Он хотел Сам управлять жизнью этого мальчика и помогать ему. И так как переменить сердце человека никто, кроме Бога, не может, то добрый Иисус взял эту обязанность на Себя.

Прошло несколько дней. В виде особого исключения, на кухне семейства Леви царил полный порядок: чисто выметен пол, тщательно вытерта пыль. Штора на окне была опущена, а из углов куда- то исчез ненужный хлам. Было как- то необычно тихо.

Причиной всему этому был небольшой гробик, стоявший на столе. В нем лежал маленький братик Типа. Кто- то вложил в его ручку полу распустившуюся розу, и мертвый малютка был похож на спящего…

Мария, задумчиво глядя вдаль, сидела на пороге. Еще рано утром она аккуратно заштопала свое единственное платье, умылась и гладко причесалась. Теперь она предалась горестным воспоминаниям о том, как мало любви и внимания проявляла она к своему маленькому брату. Как часто она делала вид, что не слышит его жалобного плача и, вместо того, чтобы утешить и успокоить его, ворчала и нервничала. О, если бы жил этот малыш, она никогда, никогда больше не поступила бы так! Да, она качала бы и носила его на руках. Но теперь уже поздно…

У окна, в единственном кресле, сидел господин Леви, пристально глядя в одну точку. Во всей его фигуре было видно глубокое страдание — физическое и душевное, доходившее до отчаяния.

Несколько соседок принесли стулья, осторожно поставили их около стола. Из соседней комнаты появился Тип и медленно подошел к гробику. Он искренне любил младшего братишку и тоже сильно скорбел о его смерти. Правда, его любовь к малютке не выражалась ничем особенным, но он мог смело сказать, что всегда был ласков с ним, тогда как Мария не могла себя этим утешить.

Один за другим приходили соседи, и вскоре маленькая кухня наполнилась людьми, шепотом разговаривающими между собой. Из соседней комнаты вышла госпожа Леви и, чтобы скрыть заплаканное лицо, села за креслом мужа, в самом темном углу. Когда все собрались, господин Гольбрук встал и начал читать Библию.