Вениамин Каверин: Три сказки

— Кто идет?

— Не знаю. Ай, мама, мне страшно!

Бум, бум, трах!

Весь дом затрясся, во все окна и двери застучали разом.

Бум, трах! Бум, бум, трах!

— Мальчик и Галка! — раздался на улице громкий голос. — Вы арестованы! Именем Кощея! Да здравствует Кощей!

По-настоящему испугался только галчонок.

— Мама, Кощей... — прошептал он и совсем уже собрался упасть в обморок, так что маме пришлось клюнуть его, чтобы привести в чувство.

Это был, конечно, не сам Кощей, а его младший брат! — самый младший и самый хитрый. Это он кричал:

— Мальчик и Галка, вы арестованы!

А полицейские, которых он захватил с собой, в это время кричали: «У-у-у! У-у-у!» — чтобы задать Галке и мальчику страху.

— Мы погибли, — сказала Галка.

— Как бы не так! — вскричал Митька. — Кто мне скажет, куда ведет эта дырка?

— На чердак, — в один голос сказали Переплетчик, галчонок и Галка.

— Прекрасно!

И Митька подхватил галчонка и сунул его себе за пазуху.

— Бабушка, вперед! — скомандовал он.

Раз и два! Он вскочил на стул, на стол, на комод и нырнул в дырку, сложив руки по швам, как деревянный солдатик.

— До свидания, — сказал он Переплетчику. — Кланяйтесь от меня младшему Кощею.

— Передайте ему, — прибавила Галка, — что даже Старую Галку нельзя арестовать, пока у нее не подрезаны крылья.

— Передайте ему... — запищал галчонок, но в это время Митька переложил его в карман, и что именно галчонок хотел передать младшему Кощею, так и осталось неизвестным.

Ну и чердак! Это был такой маленький чердак, что на нем и в самом деле впору было жить только галкам. Но зато на этом маленьком чердаке было окно, а из окна была видна крыша.

— Вперед, за мной! — скомандовал Митька, и они в одну минуту вылезли через окно и оказались на крыше.

А с крыши, как известно, можно перебраться на другую крышу, а с этой — на третью, а с третьей — на четвертую. Галка летела впереди и показывала дорогу. Еще бы! Она провела на этих крышах всю свою жизнь.

— Мама, скоро?! — кричал из кармана галчонок. — Мне темно! Почему меня посадили в карман? Тут лежит яблоко. Можно мне его скушать?

— Пожалуйста, спрячь подальше свой нос, — сказал ему Митька. — Он колется, как вязальная спица.

Начинало светать, когда они остановились на крыше высокого здания. Весь город был виден с этой крыши — коричневые улицы, по которым маршировали коричневые солдаты. На каждом фонаре — они еще горели — был нарисован Кощеев знак — две большие собачьи ноги крест-накрест.

— Несчастная страна... — пробормотала Галка.

И вдруг такая веселая песня донеслась до них, что они не поверили своим ушам.

Кто же пел ее?

Трубочист.

За плечами у него висели мешок и веревка, в руках он держал метлу и большую складную ложку. Вот что он пел:

— Печной горшок? — спросила Галка. — Гм, странно. Что он хочет этим сказать?

— Прекрасно, но что это за пять бесстрашных сердец? — сказал галчонок. — Ну я, ну мама, ну, наконец, мальчик...

— Эй, дяденька! — закричал Митька. — Как вас зовут? Спойте-ка нам еще что-нибудь! Как бы нам до вас добраться?

— Эй, мальчик! — закричал в ответ Трубочист. — А тебя как зовут? Спой-ка мне что-нибудь! Как бы мне до тебя добраться?

— Эхо, — высунувшись из Митькиного кармана, испуганно пробормотал галчонок.

— Послушайте, я вас серьезно спрашиваю! — снова закричал Митька. — Как вас зовут? Нам это нужно знать, потому что мы, понимаете, ищем одного дяденьку вроде вас.

— Если вы ищете Веселого Трубочиста, — возразил Трубочист, — стало быть, вы ищете меня, потому что я последний Веселый Трубочист в этой стране.

— Веселый Трубочист?! — закричал из Митькиного кармана галчонок. — Не может быть! Какой необыкновенный случай!

Он так удивился, что чуть не выпал из кармана, и старой маме пришлось клюнуть его в лоб, чтобы немного привести в чувство.

— Веселый Трубочист, привет и привет! — торжественно сказал Митька. — Привет от вашего старого друга Карла. Привет от ваших новых друзей. Ну-ка, киньте мне вашу веревку! Благодарю вас!

И он на лету поймал веревку, которую бросил ему Веселый Трубочист.

Раз-два! Он привязал веревку к трубе и перебрался на соседнюю крышу. У него, как известно, было бесстрашное сердце. У галчонка тоже было бесстрашное сердце, хотя он и дрожал в Митькином кармане как осиновый лист. А про Галку нечего и говорить, — ей ничего не стоило перелететь с крыши на крышу.