Игорь Востряков: Сны о Христе (сборник)

— Скажи спасибо ветру, бросившему шкурку тебе прямо в руки, а то бы собака разорвала ее! — сказал служитель храма.

— Это был не ветер, — возразил Иисус, — шкурка и в самом деле ожила и прибежала ко мне.

— Почему же она не похожа на живую? — спросил служитель голосом взрослого, разговаривающего с младенцем.

— Она спит.

— Спит? — притворно удивился служитель.

— Да, — простодушно ответил Иисус.

— И ты можешь разбудить ее?

— Могу.

— Так разбуди!

— Сейчас у меня не получится.

— Почему?

— Потому что ей ничего не угрожает.

— А если бы угрожало?

— Мне бы опять помог Господь, как и в первый раз! Сказано: «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его.» — ответил Иисус.

— Ты знаешь притчи царя Соломона? — удивился служитель храма. — Кто научил тебя этому?

— Никто. Это всегда было во мне.

— Воистину велик народ израильский! — воскликнул служитель. — Если даже малые дети его от самого рождения знают притчи царя Соломона!

Иисусу исполнилось два года. Мария с сыном пришла на базар. Иисус услышал глухое рычание и чьи-то злобные выкрики в дальнем углу базара. Он оставил мать, делающую покупки у торговца зеленью, и устремился туда, откуда доносились крики. Вскоре он увидел большую толпу мужчин. К двум столбам, врытым в землю, с помощью цепей был прикован леопард. С грозным рычанием кидался он на людей, окружавших его со всех сторон. Несколько римских легионеров стоявших впереди, короткими мечами стремились нанести смертельный удар леопарду и в тоже время увернуться от острых, как кинжальное лезвие, зубов и когтей. Эти зубы и когти сверкали, как молнии. Один из солдат с воем покатился под ноги толпе. Вместо кисти на руке висело кровавое месиво изуродованных пальцев и кожи. Солдата подхватили и унесли куда-то. Одному из солдат удалось ударить кинжалом в грудь леопарда и из широкой раны хлынула кровь. Толпа весело завыла и заулюлюкала.

Маленький Иисус, пробравшись сквозь безжалостную толпу, оказался в двух шагах от обреченного животного. В толпе не сразу заметили двухлетнего ребенка, протягивающего нежные ручки к разъяренному зверю. Ребенок сделал шаг, еще один. Толпа, заметив малыша, затихла на мгновение, потом качнулась в предвкушении кровавого зрелища и замерла. Она уже мысленно видела, как разорванное когтями тельце ребенка бьется в предсмертных судорогах. Между тем маленький Иисус встал рядом с леопардом, который даже не шевельнулся, и зажал маленькими ладошками широкую рану на груди животного. И эта рана на глазах изумленной толпы исчезла бесследно. Это же произошло и с другими порезами. Ребенок обнял леопарда, и тот покорно склонил голову, так как это делают подданные перед царем всех царей. Они стояли так несколько долгих мгновений: двухлетний ребенок с гигантским зверем и толпа людей с черными сердцами. Но эти несколько мгновений изменили толпу. Из монолитной она стала распадаться на отдельные части. Большинство людей вдруг почувствовало, что в груди у них как будто вспыхнул негасимый, светлый огонь. Доселе не существовавший. Огонь жалости, милосердия, добра и любви. Именно у осознавших это людей брызнули светлые слезы из глаз, и их головы склонились в благодарном, низком поклоне перед удивительным ребенком, что стоял перед ними. Другие же не поняли, что же произошло и потому с удивлением поглядывали на преобразившихся людей, готовых упасть на колени перед этим малышом.

— Что же мне теперь с ним делать? — спросил хозяин леопарда у Иисуса так, словно перед ним стоял умудренный жизнью человек, а не двухлетний ребенок.

— Ты должен отпустить его, — сказал Иисус.

Хозяин осторожно отстегнул толстый кожаный ошейник, стягивающий шею леопарда.

В это время Мария подбежала к Иисусу и прижала к себе, словно защищая от невидимой опасности. Освобожденный леопард мягко, как кошка потерся о ногу Марии, ласково боднул головой Иисуса и в два прыжка скрылся в ближайших зарослях.

Иосиф плотничал. Стружку от обрабатываемого дерева и мелкие обрезки Мария сжигала в очаге, на котором варила пищу. Однажды, когда мать куда-то вышла, маленький Иисус подошел к очагу и протянул ручонку к гудящему рыжему пламени.

— Послушай меня, дух Божественного огня!

Огонь тотчас повернул к малышу свои многочисленные языки. Казалось, он внимательно разглядывает ребенка.

— Можно я возьму у тебя один уголек? Мне нужно для игры, — попросил Иисус.