Валентин Рушкис - Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей

К четвертому уроку — а это был урок пения — певчая Рястас стала самым непопулярным человеком в школе. Учительницу встретили такой напряженной тишиной, что в ней легко было почувствовать недоброе.

Но Эмма Рястас ничего не заметила. Она была убеждена в своей правоте. Она давно решила, что строительство затеяли напрасно. Что за радость всей школой пачкаться в глине? Эмме казалось, что и директор в душе уже пришел к такому убеждению и только из упрямства не хочет признаться в своей ошибке. Учительница верила Раулю, когда тот жаловался, что строительство не дает ему заниматься музыкой. И теперь Эмма чувствовала себя защитницей ребят, спасительницей!

Она села за рояль, сыграла вступление. Потом кивнула головой: начали! И запела сама, как всегда это делала:

Она пела одна. Никто, никто из целого класса не хотел петь вместе с ней. Еще не понимая, что случилось, не переставая петь, учительница обернулась к классу. Ее взгляд остановился на Рауле, и тот смутился и начал разевать рот, словно повторяя про себя слова песни. Но и он не пел. Эмме показалось, что он жалеет ее и хочет выразить свое сочувствие, разевая рот. На большее и он не способен. Это заговор, и Рауль один из заговорщиков.

Это было жестоко.

Эмма Рястас встала, медленно закрыла клавиатуру. Ей нужно было что-то сказать, сделать, но она боялась разрыдаться. Она выпрямилась, собрала ноты и тихо вышла из класса.

— Как бы она директора не привела, — опасливо поглядывая на дверь, сказал Рауль.

— Директор болен, — успокоил Андрес.

— Она чуть не заплакала, — задумчиво произнесла наблюдательная Айме. — Мне ее жалко. Очень-очень.

— Сама виновата, — сказал Андрес. — Но теперь нужно петь, иначе поднимется скандал. Мы с Айме будем составлять письмо на завод, а вы пойте. Рауль, садись за рояль! Давай что-нибудь настоящее!

— А не попадет? — забеспокоился Рауль, подходя к роялю.

— Не больше, чем другим! — успокоил кто-то с задней парты. — Давай «Парни, парни…».

И они запели, сначала нестройно, потом нее дружнее и громче:

Припев подхватили уже все. Песня разнеслась по школе. Услышала ее и Эмма Рястас — она была в учительской. Этого она не выдержала и разрыдалась.

— Выпейте воды, — подала стакан Эви. — В чем дело?

Эмма рассказала.

— Насильно мил не будешь, — закончила она свой рассказ.

— Успокойтесь. Идемте в класс. Вместе. Вытрите слезы. У вас есть пудра? Вот зеркальце…

Когда Эви распахнула дверь и обе учительницы вошли в класс, песня оборвалась. Рауль как ужаленный отскочил от рояля.

— Продолжайте, — спокойно сказала Эви. — Или давайте начнем сначала. Может быть, вы нам сыграете, товарищ Рястас?

Благодарно взглянув на пионервожатую, Эмма Рястас села. Взяла несколько аккордов. Кивнула головой.

— Ну? — грозно нахмурилась Эви.

И песня полилась. Она звенела ручейком, прыгая по тонким голосам, среди которых выделялся голос Айме. Потом подтянули и остальные. Песня окрепла, набрала силы и разлилась широко-широко.

Погрозив классу пальцем, Эви тихонько вышла в коридор.

Песня продолжалась.

В шестой класс Эви вернулась еще раз, перед самым концом урока. Обычно последние часы занятий отводились на уроки труда. Ребята отправлялись вместе с директором на свое строительство и оставались там до сумерек. Но сейчас директор лежал с высокой температурой, судьба стройки оставалась нерешенной. Вместо директора в класс вошла пионервожатая.

— На стройку сегодня не пойдем, — сказала она.

— А мы хотим строить, — возразил Андрес.

— Правда? — не удержалась от вопроса Эмма Рястас.

И дружный хор голосов откликнулся:

— Правда! Конечно!

В этом хоре учительница расслышала один голос, кольнувший ее в самое сердце. Рауль Паю кричал:

— Хотим строить!

Эви торопилась. Не вступая в разговор, она повторила:

— Труда не будет. Можете идти домой.

Обычно в таких случаях все срывались с мест и спешили в раздевалку, а сегодня все остались за партами. Лица у ребят были такие серьезные, что Эви показалось, что ее не поняли.

— Уроков больше не будет, — еще раз сказала она.

— Ясно, — ответил за всех Андрес.

Эви поспешила в другие классы с тем же сообщением. А когда она обежала всех, кого нужно было обежать, она услышала за окном громкую песню, выглянула и ахнула от изумления: школа шла на стройку.