Валентин Рушкис - Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей

После уроков Андрес зашел домой за удочками, наскоро перекусил и побежал на озеро. Точнее — собирался бежать на озеро. Едва он вышел за дверь, как сразу увидел, что на горе за речкой толпятся тракторы и люди. Именно толпятся. Разве мог Андрес не узнать, в чем там дело? Он так и решил: сперва заглянет на гору, а потом побежит на озеро, к Волли.

На гору еще неделю назад машины привезли большие решетчатые штуки, сделанные из железа.

Теперь люди собирали все эти детали в одно целое, длинное и громоздкое.

Когда нужно было подтащить железные куски, рабочие поднимались в кабины своих тракторов и заставляли эти сильные машины помогать себе.

Никто не командовал, даже разговоров никаких не было, все понимали друг друга без слов. Как только куски железа плотно подходили один к другому, рабочие скрепляли их болтами и закручивали гайки.

Андрес положил удочки на землю, подошел поближе и потрогал гайку. Гайка не поддавалась — крепко закручена!

— Тебе чего надо? Куда лезешь? — грубовато спросил его по-русски один из рабочих, рослый детина с голубыми глазами.

— Пускай поинтересуется, — добродушно отозвался другой. — Приглядывайся, мальчик, дядя Коля не злой, он только так…

— «Так, так»… — ворчливо передразнил его голубоглазый дядя Коля. — Не ровен час — придавим, тогда что? Тут, брат, не игрушки… Тебя как зовут-то?

— Меня зовут Андрес Са́лусте, — ответил Андрес, старательно выговаривая слова.

По русскому языку у него были четверки и пятерки, но по-русски он говорил только в школе, на уроке. И вопрос, который его очень интересовал, он задал не совсем складно:

— А что это такой?

Тогда рабочие рассмеялись, а один из трактористов, молодой гладковолосый парень, заговорил с Андресом по-эстонски и дал ему в руки большой гаечный ключ. Андрес слушал его, а сам закручивал гайки. Правда, потом дядя Коля эти гайки проверял и еще немного подкручивал, но все-таки это была настоящая работа.

Гладковолосый — его звали Уно — рассказывал, что их бригада сооружает высоковольтную линию передачи. Сейчас они собирают опору на земле. А потом ее поднимут. Там, позади, видны опоры, которые уже поставлены: вон они, чуть похожие на букву «А».

Андрес смотрел туда, куда показывал Уно, и видел линию опор, уходящую далеко-далеко. Там эти мачты казались тоненькими, словно собранными из спичек. А здесь, на земле, лежали грубые и очень тяжелые куски металла. Никак не верилось, что и эта опора, когда она встанет на свое место, тоже будет казаться тоненькой.

Когда Уно поднялся в кабину трактора, то пригласил туда и нового своего знакомого. Они вместе подвозили трактором куски металлической решетки, которые, оказывается, назывались траверсами.

Уно рассказал, что дядя Коля — бригадир, белорус и что у него есть сын, тоже ученик шестого класса. Что Уно — эстонец, а вон тот парень — грузин, но говорят они между собой по-русски. Без русского языка при их работе не обойтись: монтажники-линейщики все время идут со своими линиями по разным республикам, чтобы электричество было везде-везде.

— И у нас будет электричество? — спросил Андрес.

— Будет! — уверенно ответил Уно. Потом подумал и добавил: Только не сразу. Наша линия пройдет мимо — она очень высокого напряжения. Но когда-нибудь здесь построят подстанцию, и тогда ток придет и в вашу деревню.

Этот разговор шел урывками — ведь они все время работали и только изредка перебрасывались одной-другой фразой. Поэтому времени на разговор ушло много, и дядя Коля в конце концов посмотрел на часы и скомандовал:

— Ну, хватит, ребята! Давайте ночлег искать.

А Уно сказал Андресу:

— Так и живем — переберемся километров на тридцать вдоль линии и переезжаем на новую квартиру. Как ты думаешь, вон в том доме примут нас на постой? — И он показал на большой дом Ви́йу Ны́гес, стоящий над речкой на крутом и высоком берегу.

— Пойдем спросим, — ответил Андрес. — Там пять комнат, а живут только двор — старая Вийу да еще квартирантка, наша учительница пения. Места много. Только тетя Вийу не любит чужих.

— Ничего, — успокоил Уно, — разве мы чужие? Мы линию ведем!

Андрес шел в этот дом неохотно. Он не любил старую Вийу, недолюбливал и учительницу Эмму Рястас. А еще меньше нравился ему хрипун Тукс, который всегда сидел на цепи и прослыл самой злой собакой в Метсакюла. Однажды этот Тукс сорвался и такого натворил…

Разумеется. Андрес собак не боялся, даже таких, как Тукс. Он только покрепче сжал в руках удочки — в случае чего, он ему покажет!