Виктор Пашкевич - Над рекой Березой

Через некоторое время мы были на месте. Я было заикнулся, чтобы и нас взяли с собой в отряд, но Андрей Константинович категорически сказал:

— Сейчас вы больше, чем когда-либо, нужны в городе. Накапливайте побольше оружия, но особенно не рискуйте. Заметите что-нибудь подозрительное — немедленно прекращайте вылазки. Других операций пока не проводите. Не исключена возможность, что некоторые из нас возвратятся в город и установят с вами связь. От них и получите указания о дальнейшей работе. Будет необходимость — заберем в отряд.

Остались в городе, чтобы продолжать борьбу, Ольга Корнюшко, Алексей Степанович Федоринчик и некоторые другие подпольщики.

Случилось так, что мы остались в Борисове без руководства старших товарищей. К тому же нас очень беспокоила судьба арестованных. Ежедневно ходили мы с матерью к тюремным воротам в надежде передать заключенным что-нибудь из продуктов. Иногда это удавалось, но чаще всего передачи не принимали.

На седьмой день после ареста подошли мы к тюрьме с корзинкой, в которой были гречневый хлеб и кусок сала. Около дежурного надзирателя стояло несколько женщин, они уговаривали его принять передачу. В это время открылись ворота, и со двора начал выползать большой грузовик, кузов которого был плотно обтянут брезентом. Взгляды всех стоявших устремились к машине. Когда она оказалась метрах в пяти от тюремного забора, мы увидели, что в ней полно людей. Вдруг до меня донесся взволнованный густой бас отца:

— Прощайте, товарищи, нас везут на расстрел. Мы умираем, но не сдаемся!..

Машина, набрав скорость, вскоре скрылась за углом улицы.

Так погиб мой отчим Леонид Васильевич Орлов, коммунист-патриот, подпольщик. Его партийный билет я сдал в 1944 году в Борисовский горком партии.

В маленьком домике Мелика Бутвиловского собралась пионерская группа. Ждали Сашу Климковича, всегда пунктуальный, он сегодня почему-то опаздывал.

— Вот если бы я заставил столько ждать Сашу, он бы никогда мне этого не простил, — злился Мелик. — А ему все можно. Прибежит, что-нибудь придумает, и никто ему и слова не скажи.

— Может быть, он из-за какого-то важного дела задерживается, — заметил Леня Лавринович.

— Знаем мы его важные дела. Гуляет где-то. Будет у нас когда-нибудь дисциплина или нет? — горячился Мелик.

Все только улыбнулись. Ребята знали, что Саша Климкович — самый дисциплинированный из нас. Просто у Саши и Мелика были одинаково горячие характеры. Они никогда ни в чем не уступали друг другу.

— Да перестань ты в конце концов, — одернул его Виталик. — Хватит вам спорить с Сашей.

В это время в комнату влетел Саша.

— Ребята, новость! — закричал он. — Вчера ночью партизаны разгромили станцию Славное. Фрицев побили видимо-невидимо. Говорят, бензин на взорванных цистернах до сих пор горит.

Мелик, сразу забывший о своем недавнем возмущении, спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Раз говорю — значит знаю. Я только что со станции. Там такое творится…

— Говори толком, — потребовали ребята.

— Ну так вот, — начал Саша. — У меня осталась одна маленькая угольная мина. Лежала она у нас под крыльцом, пока тетка не увидела. Подумала, что это кусок угля, и хотела в плиту бросить. Хорошо, что я был в это время, а то наверняка бы весь дом разнесло. Взял я эту мину и думаю: «Долго ты будешь без дела валяться? Не пора ли тебя в ход пустить?» И пошел сегодня утром на станцию. Прихожу туда, а там военных эшелонов штук десять стоит, фрицы носятся, комендант орет, а наши рабочие тихонько посмеиваются… Гляжу — два паровоза тащат несколько платформ со стороны Орши, а на них обгоревшие танки, броневики, машины. Что это все, думаю, значит? Встретил дядю Федю, нашего соседа, он на станции прицепщиком работает. «Дядя Федя, — говорю, — бомбежки вроде не было, откуда же столько обгоревшей техники?» Он мне и рассказал, что сегодня ночью партизаны напали на Славное и разнесли там все в пух и прах. Взорвали все пути, подожгли цистерны с бензином, от которого сгорело несколько эшелонов с танками и машинами. А убитых фашистов и не сосчитать.

Все мы с затаенным вниманием слушали рассказ Саши. А он горячился, размахивал руками и все говорил, говорил:

— Надо вас, гадов, думаю, угостить и в Борисове. Повертелся я на станции, приметил поезд, который должен отправляться на фронт, и незаметно подбросил в тендер паровоза мину. Пусть знают, гады, что не только в Славном есть партизаны. Они всюду.