Астрид Линдгрен - Мио, мой Мио!

И теперь я просто удивлялся, когда встречал таких приветливых ребят, как Йри с его братьями и сестрами, Юм-Юм или Нонно.

Мы с Юм-Юмом уселись рядом с Йри. Я заглянул в колодец. Он был такой глубокий, дна не видать.

— Как же вы достаете воду? — спросил я.

— Мы не достаем оттуда воду, — ответил Йри. — Это не простой колодец.

— Что же это за колодец? — спросил я.

— Это — колодец-сказочник. Он нашептывает сказки по вечерам, — ответил Йри.

— Как так? — изумился я.

— Потерпи до вечера, узнаешь.

Весь день мы провели с Йри, его братьями и сестрами, играя под кронами вековых деревьев. А когда проголодались, сестра Йри, Минонна-Нель, сбегала на кухню за хлебом. Как у бабушки нашего друга Нонно, то был хлеб насущный, и мне он показался таким же вкусным, как и у нее.

В траве под деревьями я вдруг увидел серебряную ложечку. Я показал ее Йри, и он сразу загрустил.

— Это ложечка нашей сестренки, — сказал он. — Мио нашел ложечку нашей сестренки! — закричал он своим братьям и сестрам.

— А где ваша сестренка? — спросил я.

— Рыцарь Като, жестокий рыцарь Като похитил ее.

Только он назвал это имя, в воздухе сразу похолодало. Огромный подсолнух в саду увял, а крылья у бабочек отвалились. Никогда они уже не смогут летать. А я почувствовал, что боюсь рыцаря Като, просто ужасно боюсь.

Я протянул Йри серебряную ложечку, но он сказал:

— Возьми себе ложечку нашей сестренки. Ей она больше не понадобится; раз ты нашел ее, она твоя.

Услыхав, что их сестренке ложечка больше не понадобится, малыши заревели.

Но мы снова затеяли игры и старались не думать о грустных вещах. Ложечку я сунул в карман и позабыл о ней.

День клонился к вечеру, стало смеркаться. Тогда Йри, таинственно подмигнув малышам, сказал:

— Пора!

Все уселись на краю колодца, мы с Юм-Юмом тоже сели рядом.

— Тише! — прошептал Йри.

Мы сидели молча и ждали. Меж вековых деревьев быстро сгущались тени. Домик Йри погружался в таинственный полумрак.

Казалось, что-то серое, таинственное, древнее окружает со всех сторон домик, деревья, колодец, по краям которого мы примостились.

— Помолчим! — прошептал Йри, хотя никто из нас и рта не открывал.

Мы еще немного помолчали. Меж деревьев становилось все сумрачнее, все темнее. Было совсем тихо. Я ничего не слышал.

Но вот раздались какие-то звуки. Правда, правда, в колодце послышался чей-то шепот. Какой-то странный, ни на что не похожий голос нашептывал сказки. То были никому не ведомые сказки, самые прекрасные в мире. Ничего я так не люблю, как слушать сказки. Я улегся животом на край колодца, чтоб не пропустить ни словечка. Иногда голос начинал напевать — то были чудесные, диковинные песни.

— Что это за колодец? — спросил я Йри.

— Колодец, до краев полный сказок и песен, вот все, что я знаю, — ответил Йри. — Колодец забытых сказок и песен, которые в стародавние времена славились во всем свете. А теперь они забыты, и только колодец-сказочник хранит их в своей памяти.

Долго мы так сидели. Темнота все сгущалась меж деревьев, а голос становился все тише и тише, пока совсем не смолк.

Далеко в зеленой роще заржала Мирамис. Она напомнила мне, что пора возвращаться домой к отцу.

— Прощай, Йри, прощай, Минонна-Нель, прощайте, малыши! — сказал я.

— Прощай, Мио, прощай, Юм-Юм! — ответил Йри. — Приезжайте к нам еще.

— Конечно, приедем! — пообещал я.

Мы пошли к Мирамис, взобрались ей на спину и помчались домой. Мрак поредел: на небе взошла луна, осветила зеленые рощи, и деревья засеребрились, точь-в-точь как тополя в отцовском саду.

Мы подъехали к мосту Утреннего Сияния, но я с трудом узнал его. То был совсем другой мост, он словно был выткан из серебряных лучей.

— Ночью мост и называется иначе, — сказал Юм-Юм.

— Как же он называется ночью? — спросил я.

— Мост Лунного Сияния, — ответил Юм-Юм.

Мы скакали по мосту Лунного Сияния, который вот-вот должны были развести часовые. Мы видели костры, зажженные пастухами на Острове Зеленых Лугов. Отсюда они выглядели маленькими огоньками. Весь Мир был погружен в тишину, и только копыта Мирамис грохотали по мосту. При свете луны Мирамис казалась призрачной лошадью, а грива ее не золотой, а серебряной.

Я вспомнил колодец-сказочник и сказки, которые слышал. Особенно мне понравилась одна, она начиналась так: «Жил-был на свете королевич. Однажды в лунную ночь оседлал он коня и отправился странствовать». Вот здорово! И я бы мог стать героем сказки! Я ведь тоже королевский сын!