Астрид Линдгрен - Мы — на острове Сальткрока

Этой ночью лиса не умрет из-за Пелле. В лунном свете лисы не видно. Зато появляется Малин. Она примчалась на лыжах, Бьёрн бледнеет. Подумать только, если бы Пелле не помешал ему выстрелить.

— Как хорошо, что ты пришла, — сказал Пелле сестре, когда он снова лежал в кровати. Он обещал ей никогда больше не охотиться по ночам на лисиц, а Малин убедила его, что ни одна лиса не может съесть Йокке, пока тот сидит в огороженном загоне.

Но Пелле все же не мог уснуть и вертелся в постели как уж. Неотступная мысль мучила его не меньше, чем страх перед лисой.

— Малин, — спросил он, — ты не выйдешь замуж за Бьёрна?

Малин, смеясь, поцеловала его в щеку.

— Нет, не выйду, — успокоила она его. — Лисе не добраться до Йокке, а Бьёрну до Малин, пока мы всей семьей живем в нашем маленьком загоне.

На следующий день Пелле забыл про свой страх. В тот день на лед возле мостков Гранквистов выкатили сани. Каждый год, лишь только во фьорде вставал лед, Ниссе доставал сани. До него это делал его отец, потому что испокон веков на Сальткроке зимой катались на санях.

— Почему не придерживаться такого веселого обычая! — сказал Ниссе.

Мелькер согласился с ним. Он катался на санях еще охотнее, чем дети, а к обеду они все вместе возвратились домой с румяными как яблоки щеками и принялись за отварную треску под майонезом.

— С утра — подледный лов трески, а после обеда — финские сани, по крайней мере чувствуешь, что живешь на свете, — утверждал Мелькер когда все уселись на скамейки вокруг кухонного стола.

— А ты один ходил ловить треску? — спросил Юхан.

— Нет, вместе с Ниссе Гранквистом, — ответил Мелькер.

— И много вы наловили? — с любопытством спросил Никлас.

— По крайней мере штук десять, — ответил Мелькер. — Совсем не плохо!

— А сколько поймал ты? — спросил Юхан.

— Мы поделили поровну, — коротко заверил Мелькер. — Красота да и только — кататься на санях, верно? — зачастил он.

Но Юхан был неумолим.

— А сколько поймал ты?

Мелькер бросил на него недовольный взгляд. Горькая правда заключалась в том, что Ниссе вытащил девять, а сам он лишь одну треску, да и то маленькую, тощую, настоящий недомерок. Но об этом он распространяться не собирался.

— Может, ты ни одной не поймал? — спросил Никлас.

Тут Мелькер вздохнул. Потом, улыбнувшись своей обезоруживающей улыбкой, он показал на тощую и жалкую треску, совсем затерявшуюся среди остальных:

— Вот эту!

Все сочувственно посмотрели на треску и на Мелькера, но он убежденно сказал, что рыбацкое счастье, если они еще верят в него, совершенно необъяснимо и ничего общего с умением не имеет.

— Иногда человеку везет, а иногда нет. Как-то раз, помню, не сколько лет назад я тоже зимой ловил треску с одним старым другом.

Я поймал двадцать шесть рыбин, а сколько б вы думали поймал он. Ни одной!

— Кто же был этот старый друг? — спросил Юхан. Мелькер скользнул по нему взглядом.

— Ты что, из спортивного интереса спрашиваешь! — сказал он и, наморщив лоб, глубокомысленно задумался.

— Да, как же его звали… Подумать только, не могу вспомнить его имя!

— Хм-хм, а почему ты его тоже не выдумаешь? — спросил Пелле.

— И не стыдно тебе, детка! — укоризненно покачал головой Мелькер. — Не забывай, ты разговариваешь со своим родным отцом.

Пелле повис у него на шее.

— А я и не забываю… Малин пришла на помощь отцу:

— Ничего удивительного, что ему не вспомнить имя своего старого друга. Вы что, не знаете, как иногда бывает с отцом? Он помнит только: что-то он забыл, а что именно — ему никак не вспомнить.

— И не стыдно тебе, детка! — еще раз повторил Мелькер.

Зимой дни короткие, смеркается рано. Долгими вечерами все сидели в теплой кухне. По правде говоря, во всей усадьбе не было более обжитого теплого местечка, чем эта кухня.

Ночи стояли холодные. Мальчики спали у себя на чердаке в фланелевых пижамах и шерстяных джемперах. Мелькер неплохо устроился в своей каморке при кухне. А Малин пришлось перебраться в кухню, на диван.

— Отапливать две чердачные комнаты, так дело не пойдет, — заявила она.

Да ей и нравилось жить на кухне.

— Одно плохо — никогда не ляжешь вовремя спать, — жаловалась Малин.

Потому что все собирались на кухне. Туда приходили поболтать и попить кофейку Ниссе с Мэртой; там Тедди и Фредди играли в карты с Никласом и Юханом, там рисовали и играли Чёрвен с Пелле, там в углу спал Боцман, там вышивала Малин, а Мелькер пел, балагурил и чувствовал себя в своей родной стихии.