Астрид Линдгрен - Три повести о Малыше и Карлсоне

— Что случилось? — спросила фрекен Бок.

— На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, — сказал Карлсон. — Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! — Он утер слезы.

— О чем ты плачешь? — спросил Малыш.

— Я тоже вспомнил очень печальную вещь, — ответил Карлсон.

— Какую именно? — полюбопытствовал Малыш.

— Вот этот мясной соус, — сказал Карлсон.

Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.

— Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

— Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, — попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса.

— Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени огнеедов, все понятно, — сказал Карлсон. — Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.

Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.

— Пойдем посмотрим, кто пришел, — предложил Карлсон. — Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать все, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит... Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за ее спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнес:

— Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин — один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок. сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

— Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? — спросил господин Пек.

— Это я, — ответила фрекен Бок. — Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.

Господин Пек любезно улыбнулся.

— Я пришел не в связи с оплатой, — объяснил он. — Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали... Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

— Что с вами, вам стало нехорошо? — прервал наконец молчание господин Пек.

— Да, да, мне нехорошо, — подхватила фрекен Бок. — Это самая ужасная минута в моей жизни.

Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.

Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:

— Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые все еще стояли в дверях... Успели ли они что-нибудь заметить?

Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.

— Это было не привидение, — сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слезы. — Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.

— Так, значит, никаких привидений не было? — разочарованно переспросил господин Пек.

Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы — она разрыдалась.

— Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по телевидению... никогда, только Фрида!..

Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:

— Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам еще и придется выступить.