Алексей Кирносов - Далеко и обратно

— Было бы это море, я бы купался, — говорил Вася, — я бы вообще всё время плавал до самого горизонта. А в речке? Да если ребята в школе узнают — меня засмеют!

Тут папа сгрёб Васю под мышку, лёг боком на воду и поплыл. Мальчишка извивался, лягался и корчился. Он так орал, визжал и хрипел, будто ему выдирают здоровый зуб. На середине речки папа нырнул, и Вася один остался на поверхности.

— Ай! — кричала с берега хозяйка «Астры». — Ребёнок захлебнётся, пойдёт ко дну и погибнет!

Вася молотил руками и ногами. Он вопил: «Спасите меня!» — но пока что не тонул и не погибал. Васина мама успокоилась и стала наблюдать за своим чадом не без любопытства. А чадо осознало, что никто не торопится его спасать и что вообще его жизнь, может быть впервые, отдана в его собственные руки. Не желая с нею расставаться в столь нежном возрасте, Вася вытянул шею, огляделся, прикинул, где ближайшая суша, и поплыл, вздымая вокруг водометы брызг.

Выбравшись на берег, он ощупал себя — всё ли на месте.

— Я было подумала, что ты не умеешь плавать, — ядовито заметила Наташа.

— Я и сам так думал… — в смущении признался Вася. — Может, я ещё чего-нибудь умею, да не знаю?

И снова бросился в воду.

День прошёл прекрасно.

А ночью Наташу совершенно слопали комары, и она поднялась рано утром невыспавшаяся, вся искусанная и несчастная. Дул ветер с востока. С серого неба нескончаемо сыпался противный липкий дождь.

Встал папа. Он почёсывался, и глаза у него были красные.

— Нет на свете хищника вреднее комара, — сказал папа.

День тянулся нудно и скучно. Ни в лес сходить, ни искупаться. Наташа с Васей придумали игру в «кто больше убьёт комаров», но от этого их количество не уменьшалось. Казалось, все бытующие на Пчёвже комары попрятались от дождя в каютах «Астры» и «Бегемота».

Настал вечер, и Наташа заплакала от злющих кровопийц.

Утром она сказала папе:

— Я думала, это хорошее «Далеко», а это плохое «Далеко». Я не могу здесь жить и радоваться.

— Понятно, — сказал папа.

Он притащил Мартына и завёл мотор.

Хозяйка «Астры», замурованная в платки, вышла на свою палубу.

— Мы позорно бежим, побеждённые москитами, — сказал папа. — Пойдёмте с нами искать места побезопаснее?

— Нет, — раздалось из-под платка. — Мы слушали сводку погоды. Везде дождь, везде холод и везде комары. Уж мы здесь переждём.

— Тогда прощайте, — сказал папа и повернул штурвал.

Прошёл день, и наступил другой, такой же безрадостный, как и вчерашний, а дождь лил ещё сильнее и противнее. На Волхове стояли лодки с рыбаками, и все рыбаки сидели скрючившись, в резиновых плащах и напяленных на уши шляпах. Они ужасно мёрзли.

И папа мёрз на пронзительном ветру, но не терял бодрости духа.

Лишь Мартыну всё было нипочём в его шубе.

Наташе казалось, что лето совсем кончилось и наступила осень.

— Ну, что ты загрустил, малыш? — спросил папа.

— Поедем в какой-нибудь город, — ответила Наташа.

Пристали в ближайшем городе. Тайком провели маленького малыша в столовую и, обедая, бросали ему под стол кусочки.

Потом гуляли по городу. Уже стемнело, и они решили возвратиться на катер, но около одного дома папа остановился.

У него было грустное, задумчивое и этакое нерешительное лицо.

— «Почтамт», — разобрала Наташа буквы на вывеске.

— Междугородний телефон, — пробормотал папа. — Не испытать ли судьбу ещё раз?..

…Наташа стояла у кабины и прислушивалась — не из любопытства, а просто ей всегда надо быть в курсе папиных дел и забот.

Сперва папа говорил «алло», потом произнёс: «Ах, вот и ты…», потом долго молчал, а с его лица сбегало грустное выражение. Лицо стало счастливым. Папа смеялся. Он говорил: «Я лечу, лечу на крыльях этого самого, ну, ты понимаешь… Какого, прости, лешего ты меня столько времени мучила? Ах, это я тебя мучил?! Вздор, голубушка! Ладно, выясним при встрече, бегу заводить двигатель!»

Он бросил трубку и вышел из кабины, вытирая лоб ладонью.

— Пойдём живее, малыши! — сказал папа.

Было темно, и брызгал дождик. Мартын останавливался у каждого столбика. И Наташа останавливалась. Папа торопил их.

И вдруг он улыбнулся и пошёл медленнее.

— Послушай, большой малыш… — начал папа. — Ты знаешь, что у всех малышей должны быть мамы. Хочешь, и у тебя будет мама?

Наташа ткнулась носом в папин плащ и зарыдала.

— Что такое? — растерялся папа. — Откуда эти слёзы, зачем они?