Иосиф Ликстанов - Первое имя

Этот карьер — одно из чудес мира.

В отлогий склон Горы Железной врезалась глубокая выемка. Ее ширина и длина — сотни и сотни метров. У выемки ступенчатые борта, и высота каждой ступеньки двенадцать-пятнадцать метров. В этом гигантском амфитеатре десятки тысяч артистов могли бы воскресить перед миллионами зрителей Полтавскую битву, суворовский переход через Альпы, Бородинское сражение, разгром фашистов под Москвой и Сталинградом. Все эти события связаны с Горой Железной. Металл, выплавленный из ее руды, гремел везде, где развевались победные русские знамена.

Руднику Горы Железной двести пятьдесят лет.

Два с половиной века изо дня в день служит человеку Гора Железная.

В дремучем лесу, у дымного костра, отгоняющего злую мошкару, человек ударил железом в грудь земли, высвободил из-под цепких корней сосны тяжелые куски железной руды и сложил их на телегу. По лесному бездорожью притащили люди первый дар земли к рудоплавильной печи. Считанные фунты металла выплавила эта печь, но вскоре померкла перед ним слава кичливой шведской стали.

Шли годы… Все выше становились железногорские домны, все глубже и шире становился карьер. Как много было в нем движения и тяжелого труда! Рудокопы долбили гору кайлами, раскалывали куски руды стальными клиньями, грузили добычу в двухколесные колымажки-таратайки. Непрерывными потоками шли колымажки по узким террасам: груженые — вверх, пустые — вниз. Шумел рудник, да много ли мог сделать рудокоп, вооруженный лишь кайлом, ручным буром и черным дымным порохом!

Позади остались десятки и десятки лет.

Почему стала затихать Гора Железная? Не иссякли ли запасы руды в недрах земли, не отказались ли машиностроители от железногорского металла? Нет, не оскудела старейшая уральская рудница и попрежнему славится железногорский металл. Он такой мягкий, что толстые железные полосы можно завязывать тугим узлом. Он такой стойкий, что нет ему износа в любых машинах. Он такой послушный, что в руках металлурга становится то узорным тончайшим литьем, то несравненным булатом, то серебристой нержавеющей сталью. Но по-новому стал жить карьер. Там, где было не пройти между колымажками, по узким рельсам побежали вагончики электрической дороги, а на верхней террасе первый экскаватор еще неловко, медленно стал расчищать путь для широкой железнодорожной колеи.

В старый рудник пришли экскаваторы, могучие паровозы, четырехосные вагоны, буровые станки. Глубокие, быстро пробуренные скважины поглощают десятки, сотни тонн аммонита. Весь Железногорск вздрагивает от взрывов на руднике, и жители шутят: «Горняки новое землетрясение устроили!»

Захлебываясь от жадности, экскаваторы наполняют рудой вагоны. Железногорцы гордятся тем, что в годы довоенных пятилеток рудник дал столько же руды, сколько раньше было добыто за двести тридцать лет, а в годы Великой Отечественной войны удвоил добычу и в мирные дни работает все лучше и лучше.

Из гигантской чаши рудника пьет силу и мощь великая Советская страна.

Когда Паня и Вадик вышли на борт карьера, он был залит лучами полуденного солнца.

Уступы карьера, как цветная геологическая карта, показывали то желтую, то красноватую породу, прорезанную серебристыми жилами сернистых руд. По террасам тут и там ползли составы железных вагонов. Паровозы, беря крутой подъем, оставляли за собой паюсы дыма и круглые жгуты белого пара. В забоях шумели экскаваторы, бросая в вагоны великаньи горсти руды, и звучно хлопали днища ковшей.

Раздался свисток. Мальчики оглянулись.

Громко дыша, паровоз тащил состав порожних вагонов. Из паровозной будки выглянул краснолицый седоволосый машинист Гордей Николаевич Чусовитин.

— К «Пятерке» еду, ребята! — крикнул он.

По добротной деревянной лестнице, прилепившейся к уступу. Паня и Вадик спустились на вторую террасу и побежали к экскаватору Григория Васильевича Пестова.

Экскаватор № 5 имеет свои неизменные приметы. Самая видная из них — красный флажок рудничного профсоюзного комитета, навсегда приросший к знатной машине. Вторая примета — щеголеватый, холеный вид «Пятерки». На серебристой краске корпуса ни одной царапины, все на машине чистое, блестящее. Третья примета — возле «Пятерки» непременно увидишь посетителей, пришедших полюбоваться работой лучшего стахановца Горы Железной и его учеников.

На этот раз посетителями были Паня и Вадик.

Железногорские ребята — большие знатоки экскаваторов, ни один промах машиниста не ускользает от их зоркого глаза, и Паня волновался. Ему хотелось, чтобы сегодня, когда окончательно решился вопрос о малахитовой доске почета, отец особенно хорошо, блестяще показал свое мастерство.